Мерецков
Шрифт:
— Выходите. Приехали, — приветливо обернулся к нам шофер.
В доме на первом этаже уже обосновалось несколько таких же, как и мы, гостей. Некоторые из них, утомившись после долгой и трудной дороги, прикорнули на узеньких диванчиках, что стояли вдоль стен. Другие, столпившись возле единственного телефона, уговаривали сердитого, с красными от бессонницы глазами дежурного соединить немедленно со своими земляками, как можно быстрее отправить в часть, на передовую. А небольшая группа французских добровольцев расстелила на полу карту и, склонившись над ней, разбирала положение на фронте. На втором этаже было устроено нечто вроде буфета или походной столовой.
— Будь готов, мой друг. Сегодня едем.
Мы покинули Барселону и убыли в Мадрид…» Дальше — отрывок из мемуаров Мерецкова: «В Барселоне мы встретились с советским консулом В.А. Антоновым-Овсеенко. Впервые я познакомился с ним в 1924 году, когда он был начальником Политуправления Реввоенсовета, и теперь сразу узнал его: широкий, чуть улыбчивый рот; острый и длинный, «гоголевский», нос; щелочки близоруких глаз из-под очков. Этот человек прошел большой и сложный путь. Будучи одним из руководителей Петроградского военно-революционного комитета во время Октябрьского вооруженного восстания, он арестовывал в Зимнем дворце Временное правительство. В годы гражданской войны Антонов-Овсеенко командовал Украинским фронтом и являлся наркомом военных дел УССР, а потом работал на ответственных постах в Малом Совнаркоме и в НКВД. Ряд лет он провел за границей, где был советским полпредом.
Владимир Александрович казался очень усталым. Рассказывая нам о положении в Испании, он держался спокойно, но губы его во время беседы нервно подергивались. Речь была образной и яркой, фразы — резкими…»
Антонов-Овсеенко обрисовал обстановку: мятежники стоят под Мадридом, Юго-Западная Испания почти вся потеряна Республикой; в воздухе господствует фашистская авиация, агрессия Германии и Италии под видом сотрудничества с фалангистами нарастает; в лагере мятежников идет грызня между соперничающими группировками, но еще сильнее, к сожалению, несогласие в стане республиканцев между коммунистами, социалистами, анархистами и крайними левыми; политика премьера Ларго Кабальеро непоследовательна, регулярной армии в полном смысле слова еще нет.
Осажденный Мадрид
Советники Мерецков, Родимцев и присоединившийся к ним в Барселоне Симонов ехали в Мадрид. Доехали, не без сложностей, лишь к вечеру. Столица встретила их потушенными огнями. В городе рвались бомбы, немецкие «юнкерсы» совершали очередной безнаказанный налет. По улицам в минуты затишья перебегали люди. Один молодой мужчина указал дорогу к советскому посольству, размещавшемуся в гостинице.
Прибывших волонтеров встретил корреспондент «Правды» Михаил Кольцов, сообщил, что тут располагаются ранее прибывшие советники во главе с Я.К. Берзиным, но сейчас он находится в Главштабе с Н.Н. Вороновым.
С Яном Карловичем Мерецков был хорошо знаком: они совсем недавно служили вместе на Дальнем Востоке — Берзин ходил в заместителях маршала Блюхера. Это твердый, волевой человек. В Особую краснознаменную Дальневосточную армию он прибыл осенью 1935-го (Мерецков к тому времени уже более полугода прослужил в качестве начштаба) на должность второго заместителя командующего ОКДВА. Сфера деятельности Берзина была предопределена приказом наркома обороны — руководство разведкой на данном операционном направлении.
Официальная версия его появления на ДВК — собственная инициатива. В приказе Ворошилова было написано: «Начальник
Кирилл Афанасьевич в эту версию не очень поверил, полагал, что чекист потерял доверие высшего руководства и «сослан» из Москвы, но эти свои мысли никому не высказывал.
Знаком Кирилл был и с Николаем Николаевичем Вороновым по Московскому военному округу. Он по окончании Академии имени Фрунзе в 1930 году служил в Московской Пролетарской дивизии командиром артиллерийского полка, и помощник начальника штаба округа Мерецков, естественно, знал его. Позже Воронов получил назначение на должность начальника-военкома артиллерийской школы. И вот теперь он — военный советник в Испании, прибыл в Мадрид на месяц раньше Мерецкова…
Берзин и Воронов появились в гостинице через час. Мерецков по всей форме представился руководителю советников «генералу Гришину» (псевдоним Берзина в Испании), потом представил своих спутников. Ян Карлович пригласил прибывших отужинать с дороги.
«Мы стали вживаться в испанскую действительность, — рассказывает Кирилл Афанасьевич. — Особая краснознаменная Дальневосточная армия, служба с Блюхером, мучившая меня полгода сильная ангина, совещания в Москве, командировка в Чехословакию, проводы за границу, Польша, Германия, Франция — все подернулось какой-то дымкой и отошло во вчерашний день. Коричневый хлебец и апельсины на скрипучем столе, усмешка Кольцова, уличный мрак да отдаленные разрывы — вот окружающая нас реальность…»
Наутро Берзин поставил Мерецкову и его группе задачу. Суть ее сводилась к тому, чтобы в ближайшие дни помочь превратить Мадрид в крепость. Твердо рассчитывать можно было на коммунистов, на людей из министерства внутренних дел и на рабочее население города.
Ян Карлович показал на большом листе городской карты-схемы места расположения будущих оборонительных сооружений. Потом, будто спохватившись, сказал Мерецкову:
— Да, чуть не забыл, вам нужно получить официальные назначения в Главштабе Республики.
В штабе Кирилла встретил советник центрального аппарата П.А. Иванов. Он познакомил Мерецкова с офицером, одним из тех штабистов, кто остался служить Республике и не перебежал к мятежникам. Таких оказалось немного.
Представитель республиканского командования сообщил, что новый штаб еще не сформирован, так что назначение будет несколько позже. А пока он «просит хенераля руссо [46] Петровича срочно поехать в дрогнувшие в последних боях войска и провести беседу о том, что дальнейшее отступление грозит крахом».
46
Хенераль руссо (исп.) —русский генерал.
Мерецков вернулся в гостиницу и застал Берзина все еще размышляющим над планом оборонительных сооружений Мадрида.
— Все ли тут верно? — произнес Берзин вслух и повторил русскую поговорку: — «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить».
Мерецков доложил, что в Главштабе его попросили выехать в защищавшие Мадрид войска и поддержать их ободряющим словом.
— Поезжайте, — сказал Ян Карлович. И добавил: — А завтра будьте готовы объехать окрестности города, вместе посмотрим на местности, как лягут будущие окопы и брустверы.