Мэри и великан
Шрифт:
Оставшись одна, Мэри без энтузиазма бренчала по клавишам и ждала, когда Пол вернется. С ним ей, по крайней мере, было спокойно; она могла спросить у него совета, потому что он ничего от нее не требовал. Увязший в собственных навязчивых идеях, он делал короткие перебежки от «Королька» к своей однокомнатной квартире и обратно, читал вестерны в бумажных обложках и конструировал би-боповые композиции на фортепьяно.
— А где твой дружок? — спросил он, вернувшись и усаживаясь рядом с ней. — Ну, тот парнишка в спецовке.
— Гордон. Он на собрании Молодежной торговой
— А ты знаешь, что я когда-то состоял в Первой баптистской церкви города Чикала, штат Арканзас?
Прошлое Мэри Энн не интересовало; порывшись в сумочке, она достала вырезанное из «Лидера» объявление.
— Вот, — сказала она, подсовывая его Нитцу. — Что скажешь?
Прежде чем вернуть ей объявление, он невероятно долго изучал его.
— У меня уже есть работа.
— Да не тебе. Для меня. — Она в нетерпении убрала листок и закрыла сумочку.
Это определенно был новый магазин пластинок на Пайн-стрит; она обратила внимание, что там идет ремонт. Но до завтра она не могла пойти туда, и напряжение начинало ее утомлять.
— Я был добрым прихожанином, — продолжал Нитц, — но потом отвернулся от бога. Это случилось совершенно внезапно. Я был среди спасенных, и вдруг… — он фаталистически пожал плечами, — что-то подвигло меня подняться и отвергнуть Христа. Все это было очень странно. Еще четверо прихожан последовали за мной на алтарь. Какое-то время я разъезжал по Арканзасу, выступал с антирелигиозными проповедями. Бывало, я шел по пятам за караванами Билли Санди [2] . Я был эдакий скоромный Нитц.
2
Билли Санди (1862–1935) — американский евангелист-проповедник.
— Я пойду туда, — сказала Мэри Энн, — завтра утром, раньше всех. Там просят позвонить, но я знаю, где это. С такой работой я отлично справлюсь.
— Это точно, — согласился Нитц.
— И смогу разговаривать с людьми… вместо того чтобы сидеть в офисе и выстукивать письма. Магазин пластинок — отличное место; постоянно что-то происходит. Все время что-то случается.
— Тебе повезло, что Итона сейчас нет, — сказал Нитц. Тафт Итон был владельцем «Королька».
— Я его не боюсь.
Через комнату пробирался негр, и, сидя на банкетке возле пианино, она вдруг вся встрепенулась и распрямилась. И забыла о присутствии Нитца, потому что явился он.
Это был крупный мужчина с иссиня-черной кожей, очень блестящей и — как ей представлялось — очень гладкой. Сутулый и мускулистый, он тяжело двигался; в нем угадывалась личность простая и сильная; глядя на него, она улавливала его флюиды даже издалека. Волнистые густые волосы с маслянистым блеском; солидная шевелюра, требующая тщательного ухода. Он кивком поприветствовал несколько пар, поклонился людям, ожидающим возле эстрады, и прошел — целая гора собственного достоинства.
— А вот и он, — сказал Нитц.
Она кивнула.
— Это
— Какой большой, — сказала она, не спуская с него взгляда. — Боже мой, ты только посмотри. — Она жадно пожирала, ощупывала его глазами. — Да он же грузовик может поднять.
Прошла уже неделя; она заприметила его шестого числа, в день, когда он давал свой первый концерт в «Корольке». Он, говорили, приехал из Ист-Бэй, где выступал в клубе «Эль Серрито». Все это время она изучала, оценивала, поглощала его издали, как только могла.
— Все еще хочешь познакомиться? — спросил Нитц.
— Да, — сказала она и вздрогнула.
— Да ты сегодня точно под хмельком.
Она нетерпеливо пихнула Нитца локотком.
— Спроси его, не хочет ли он посидеть с нами. Ну же — прошу тебя.
Он подходил к пианино. Он узнал Нитца, и тут его огромные черные глаза остановились на ней; она почувствовала, что он увидел ее, принял во внимание ее присутствие. Она снова вздрогнула, как будто ее окатили холодной водой. На мгновение она закрыла глаза, а когда открыла — его уже не было. Он прошел дальше с коктейлем в руках.
— Привет, — не слишком убедительно начал Нитц, — присаживайся.
Туини замер.
— Мне нужно позвонить.
— На секунду, чувак.
— Не, нужно пойти позвонить, — в голосе его слышалась усталая важность. — Есть, знаешь ли, неотложные дела.
Нитц сказал, обращаясь к Мэри Энн:
— Гольф с президентом.
Она встала, уперлась руками в крышку пианино и, наклонившись вперед, произнесла:
— Садитесь.
Он внимательно посмотрел на нее.
— Проблемы, — сказал он и наконец нашел возле ближайшего столика свободный стул. Подтащив его одним движением руки, он сел прямо перед ней. Она медленно отстранилась, ощущая его близость, сдерживая свой голод; сознавая, что остановился он из-за нее. Так что не зря она сюда пришла. Заполучила его, хотя бы ненадолго.
— Что за проблемы? — поинтересовался Нитц.
Вид у Туини стал еще более озабоченным.
— Я живу на четвертом этаже. А прямо надо мной — водогрей, который подает горячую воду всему зданию. — Изучая свой маникюр, он продолжал: — Днище у него проржавело и дало течь. Течет прямо на газовые горелки и мне на пол, — с раздражением объяснил он, — всю мебель мне попортит.
— Хозяйке позвонил?
— Ясное дело. — Туини нахмурился. — Водопроводчик должен вот-вот прийти. Обычная волокита. — Он уныло замолк.
— Ее зовут Мэри Энн Рейнольдс, — сказал Нитц, указывая на девушку.
— Приятно познакомиться, мисс Рейнольдс. — Туини церемонно кивнул.
— Вы очень круто поете, — ответила Мэри Энн.
Его темные брови шевельнулись.
— О? Спасибо.
— Я прихожу сюда при каждой возможности.
— Спасибо. Да. Мне кажется, я вас уже видел. И даже не один раз, — сказал он, вставая. — Нужно пойти позвонить. Не могу же я допустить, чтоб мой диван погиб.
— Импортный тасманский мохер, — пробормотал Нитц, — исчезающий вид, хер пушистый обыкновенный.