Меридон, или Сны о другой жизни
Шрифт:
— Я даже никогда не видела этой лошади прежде.
— Что ты будешь с ней делать? — спросил конюх. — Где будешь держать ее?
— Вы станете ее кормить вместе с другими лошадьми, да, мистер Гауэр? — нарочито громко обратилась я к Роберту.
Несколько человек, уходивших с поля, обернулись, чтобы услышать его ответ. Но я думаю, что он и без свидетелей не стал бы меня обманывать.
— Я обещал тебе, что лошадь будет твоей, если ты сумеешь на ней удержаться, — сказал он. — Я согласен кормить ее и держать в своей конюшне всю зиму. Ты довольна, Меридон?
Вместо
ГЛАВА 9
Роберт велел мне вернуться в гостиницу, в которой мы оставили нашу тележку. Я поставила Кея в свободное стойло, а сама уселась в углу на куче соломы, слишком усталая и больная, чтобы заботиться об удобствах. Да я и не решилась бы заказать себе горячий обед и посидеть в гостинице, как велел мне Роберт. Сам он вернулся через несколько часов, когда уже стало слишком темно, чтобы выбирать для покупки лошадей. На поводу он вел за собой двух больших коней и трех пони.
— О господи! — воскликнул он, увидев меня. — Мери, ты похожа на маленькую ведьму. Вымой лицо и волосы, я не могу везти тебя домой в таком виде.
Я провела рукой по голове и обнаружила, что шляпка моя потерялась, а волосы все слиплись от крови. Разбитый глаз почти ничего не видел, а вокруг носа и рта тоже все было покрыто коркой крови.
— Тебе очень больно? — сочувствующе спросил Роберт, когда я, пошатываясь, вышла из конюшни.
— Нет, — сказала я. — Это только вид у меня такой устрашающий.
Он кликнул конюха и передал ему поводья купленных лошадей, а сам включил водяной насос и подозвал меня.
Ледяная вода заставила меня буквально задохнуться, но зато я сразу почувствовала себя лучше. Смыв кровь, я насухо вытерлась, но задрожала от холода, так как вода попала за воротник и холодными струйками стекала по спине.
— Вы хотите, чтобы я правила? — спросила я, глядя на маленький табунчик лошадей, которых нам надлежало доставить домой.
— Ну что ты, — возразил Роберт. — Ты сегодня достаточно поработала, я очень доволен тобой, еще ни одна живая душа не радовала меня так, как ты. Правда-правда. Какая удача выиграть триста фунтов, а ведь я никогда не отважился бы на это пари, если б ты не уговорила меня. Я тебе очень обязан. Ты можешь забрать себе эту лошадь с полного моего согласия; кроме того, я подарю тебе десять гиней. Ты хорошая девочка. Хотел бы я иметь дюжину таких.
Я просияла в ответ.
— А теперь давай отправляться домой, — весело сказал Роберт и послал в гостиницу за дополнительными одеялами, чтобы заботливо укутать меня, когда я усядусь на сиденье.
Он оставил всех пони в гостиничной конюшне и велел покормить их, а двух больших лошадей и Кея привязал к задку телеги, потом уселся рядом со мной, тронул поводья, и мы
Роберт добродушно мурлыкал что-то себе под нос, а когда мы выехали из города, неожиданно спросил меня:
— Ты проделывала такие номера, когда ездила со своим отцом, да, Мери? Вы заключали пари и выманивали у простаков деньги?
— Иногда, — осторожно сказала я, не уверенная, одобрит ли он такие занятия. — Но это редко удавалось, так как было хорошо известно, что я тренирую лошадей для отца, да и выглядела я тогда как цыганка. Это сегодня я была похожа на домашнюю прислугу.
— Я никогда в жизни не зарабатывал такую уйму денег за один день, — задумчиво проговорил Роберт после паузы. — Я бы даже вернул половину из них, если б мог.
— Да, это был удивительный выигрыш, — согласилась я. — Но ему есть объяснение. В тот момент, когда я увидела Кея, я поняла, что когда-то эта лошадь принадлежала мне. Я знала, что он не может обидеть меня.
— Однако нельзя сказать, что тебе удалось остаться невредимой, — сказал Роберт, искоса глянув на мое лицо.
— Это потому, что он услышал голос того ужасного человека, — объяснила я. — Это напугало его. Иначе он бы меня не сбросил.
Роберт ничего не ответил, только гикнул лошадям, и они поскакали быстрее в наступающей темноте. Из лесу по временам доносилось уханье совы, и на небе показался тоненький серп луны, бледный и как будто прозрачный, подобно ломтику козьего сыра.
— А что, если мы сделаем новый аттракцион, в котором будем приглашать желающих зрителей прокатиться на нем? — предложил вдруг Роберт, как бы думая вслух. — Мы назовем его Жеребец-Убийца, и тому, кто усидит на нем минуту, мы назначим награду. Нет, лучше пять минут, — поправился он. — А затем, когда соберется толпа и он уже сбросит несколько человек, выйдешь ты, одетая в хорошенькое платьице, и попросишься прокатиться. Джек соберет ставки с желающих держать пари, что ты не усидишь на нем, и мы все получим приличные деньги.
Он повернулся и победно взглянул на меня.
— Нет, — спокойно отказала я, и тут же ласковая улыбка сползла с его лица.
— Почему? — спросил он, недоумевая. — Ты будешь в доле, Мери. Вспомни, как было сегодня. Я не забуду этого и непременно отдам тебе десять гиней.
— Все равно нет, Роберт, — уверенно повторила я. — Извините, но я не хочу, чтобы так поступали с моей лошадью.
Что-то в моем голосе сдержало его гнев.
— Но почему все-таки, Мери? — продолжал настаивать он. — Это не принесет ей вреда.
— Принесет, — убежденно сказала я. — Я не хочу, чтобы его приучали быть жестоким и злым. Я хочу сделать его хорошей верховой лошадью. И не желаю, чтобы каждый дурак, считающий себя лихим наездником, мог мучить и третировать его за два пенса. Это моя лошадь, и я не хочу, чтобы она выступала как жеребец-убийца.
Роберт помолчат. Цокот копыт доносился до нас из темноты.
— Вы обещали этого коня мне. — Я испугалась, что он отменит свое слово. — Вы не говорили, что ему придется работать на арене.