Мэриел из Рэдволла
Шрифт:
— Пусть их катятся, капитан. Попадут прямо в лапы Габулу. А если и нет, это трепло Клыкач быстренько проест им печенки и они вернутся к тебе как миленькие.
В башке у Клыкача ветер — наверняка доведет до погибели и себя, и команду.
Узнав, что он не один, Кривоглаз вздохнул с облегчением:
— Рыбоед, приятель. Я так и знал, ты не то, что эти подонки, ты меня не предашь. Ничего, через пару дней этот чертов глаз заживет, и тогда мы всем покажем, кто настоящий капитан «Темной королевы». И кто — самый лучший рулевой.
Обнаружив, что тайное пристанище
Все они были превосходными следопытами, и им не составило труда проследить путь белки из лесной чащи к песчаным холмам. На исходе утра зайцы дошли до того места, где река впадала в море. Тут они наткнулись на следы битвы с «Острым клыком». Осмотрев место схватки, зайцы отправились вверх по течению реки, в глубь леса.
После полудня они отыскали «Темную королеву», накрепко привязанную в маленькой бухте, скрытой от посторонних глаз густыми зарослями.
— Ухахахуха! — издала радостный клич Хон Рози. — Вот это находочка! Эй, кто со мной, поглядим, что за обстановка на этой посудине.
Бригадир Тим прыгнул на борт корабля:
— Вишь, нигде ни души. Куда же смылась вся эта длиннохвостая банда, а, Клэри?
— Понятия не имею, старина. Одно ясно как день — раз их лохань здесь, они не в море. Ей-ей, они больше и не выйдут в море — об этом мы позаботимся. Давайте-ка за работу.
И зайцы проворно сняли руль и штурвал, спрятали их в чаще леса, привязали к веслам камни и опустили их на дно, а потом перерубили канаты, которыми было привязано судно. «Темная королева» сдвинулась с места и тут же, неуклюже накренившись, села на мель. Затем зайцы выбросили за борт испорченную провизию, развязали собственные мешки и устроили на палубе обед.
В рундуке Клэри обнаружил целый склад луков и стрел.
— Неплохо, ребята. Слышь, Рози, ты пока будешь за караульного. Если покажется кто из этих хвостатых пройдох, дай знать, у нас для них есть славное угощение.
20
Лес тонул в густом тумане, теперь Мэриел и ее друзья двигались на запад, по чужим, неведомым краям. Дарри Дикобраз беспрестанно твердил несколько строк из путеводного стихотворения:
Где лишаями лес зарос И аромат застыл, Коль усыпит тебя твой нос — Восстанут из могил.
— Слышь, Дарри, старина, уж я не знаю, усыпит ли тебя твоя сопелка, — фыркнул Тарквин. — А вот твой милый голосок на кого хошь сон нагонит. Ей-ей, зря в вашем Рэдволле не учат молодежь петь.
— Длинноухий, к твоему сведению, я и не думал петь.
Это по твоей части. А я припоминал стихи. Понял?
Дандину, возглавлявшему маленький отряд, приходилось то и дело раздвигать нависающие над тропой ветки и продираться через заросли папоротника. В этом лесу ему было как-то не по себе. Солнце почти не проникало сквозь густые кроны деревьев, все вокруг дышало сыростью, влажная земля хлюпала при каждом шаге.
Делать в таком мрачном месте привал ни у кого не было охоты. Они перекусили на ходу. Все притихли, и каждый думал о своем.
Дандин вспоминал
Мэриел грызла тревога об отце: жив ли он, здоров ли?
Как бы ей хотелось, чтобы он был рядом, такой сильный и надежный.
Дарри вспоминал о своем дядюшке Гейбе, о закадычных своих друзьях, близнецах Бэгге и Ранне, о веселых, неунывающих кротах. Ему немного взгрустнулось, когда на память пришли теплые летние вечера в саду, холодный яблочный сидр и сладкие пирожки.
А Тарквин мечтал, как на ежегодном балу в Саламандастроне он будет до упаду отплясывать с Хон Рози. Спору нет, она вечно поднимает его на смех, но такой уж у нее нрав. Он-то знает, перед таким красивым, умным и отважным зайцем невозможно устоять. И неунывающий Тарквин затянул новую песенку в честь своей любимой:
Ах, если б поджаристым я пирожкомНа блюде огромном лежал,Ты б, Рози, меня откусила тишком —И я бы тогда закричал:«Ах, Рози, динь-динь, тири-бом!»— Тарквин! Заткни фонтан!
— Слышь, этот чудный аромат напомнил мне Хон Рози. Аккурат такими духами она надушилась на прошлом балу.
Дарри повел носом:
— Вот, значит, как пахнут духи! Я парень простой, мне и нюхнуть их не доводилось. Апчхи!
Мэриел хотела шикнуть на Дарри, как вдруг зевнула во весь рот.
Дандин остановился, привалился к стволу ивы и тоже громко зевнул, потирая глаза, которые неизвестно почему вдруг начали слипаться.
— Странный какой-то запах. Неужто так пахнут духи? На мой вкус, слишком сладко…
Тарквин, сонно моргая, уселся посреди тропы, харолина выскользнула у него из лап.
— Ухаха… Хвостом клянусь, ребята, духи пахнут точь-в-точь так… Хорошенькое дело… что-то меня тянет соснуть…
Мэриел медленно улеглась на земле и, словно маленький мышонок, который и во сне не расстается с любимой игрушкой, прижала к себе Чайкобой.
Из-под полуопущенных век она разглядела какие-то тени. Выскочив как из-под земли, они окружили путников.
Голова Мэриел раскалывалась от боли. В глазах было темно, но постепенно темнота рассеялась, и мышка разобрала какие-то мутные пятна, коричневые и зеленые. До нее донесся уже знакомый сладкий запах, и чья-то голова в маске из древесной коры приблизилась почти вплотную.
— Хи-хи-хи, кжись, раззявила зенки.
— Кжись, очухнулась.
— Поди сюда, Снайджер!
Тут Мэриел поняла, что крепко-накрепко привязана к дереву, и сон сразу слетел с нее. Мышка дернулась, но тщетно — лапы ее были опутаны веревками. Прямо к ней ковыляло какое-то существо. Оно было обвешано зелеными ветками, которые развевались вокруг, как балахон, а голову его скрывала маска из древесной коры. Вокруг сновало множество таких же чудищ. Существо, распространяя тяжелый, приторный запах, пронзительно завизжало: