Мэрилин Монро. Страсть, рассказанная ею самой
Шрифт:
Создала и очень недолго упивалась этой ролью, купаясь в лучах славы, пока не поняла, что все не так просто и Блондинка становится сильнее меня самой.
Еще пять лет я доказываю всем, просто кричу на весь белый свет, что я это не она! Доказываю, что Блондинка только маска, пусть привлекательная и приносящая много денег, но роль, что я способна на большее.
У меня ничего не получается, Док, никто не верит, никто, даже Артур. Все считают, что если и есть раздвоение личности, то между целеустремленной, талантливой, хотя и вульгарной Мэрилин и той же Мэрилин, но бестолковой, мало на что способной и мятущейся. «Чего тебе не хватает?» – самый
Страсберги решили его по-своему – поддержки, и поддерживают, вернее, просто диктуют, как жить, что делать, что говорить, что думать… Я благодарна за поддержку, но ее мало, мне нужно понимание моей настоящей двойственности, понимание, что Норма Джин еще жива и она куда умнее и лучше Блондинки.
Док, я не могу больше носить ЭТУ МАСКУ, я так хочу от нее освободиться!
И одновременно страшно, до животного ужаса… боюсь. Да, боюсь, потому что под маской может ничего не оказаться, совсем ничего. Вы уверены, что там еще есть Норма Джин? Вдруг ее нет, как в зеркалах, в моем отражении?!
Это… я?!
Док, не уезжайте, пожалуйста, не уезжайте. Вы не можете меня сейчас бросить! Подождите хотя бы немного, пока я попытаюсь сбросить эту маску. Вот только увижу, что за ней есть прежняя Норма Джин, пусть заикающаяся, неуверенная, пусть даже неудачница, но есть, и все встанет на свои места.
Вы ведь верите, что там не пустота, а живой человек, верите?
Знаете, почему я, ненавидя воспоминания о своем детстве, все же терплю расспросы психоаналитиков? Потому что в непростом, исковерканном, лишенном материнской любви в нем есть Норма Джин, и пока живы эти воспоминания, есть надежда не вытащить из детства мои страхи или негативные эмоции, а вернуться в него. Какая разница, богат ты или беден, прославлен или безвестен, пока у тебя есть будущее, есть надежда на что-то. Когда у меня не осталось надежды, я почти умерла.
Я согласилась на роль в новом фильме. Снова блондинка и снова Кьюкор. Мне претит роль, не меньше режиссер. Сначала была надежда, что он сам откажется, помня предыдущую работу над «Займемся любовью», но Кьюкор почему-то согласился. Роль ужасна: в дом возвращается жена, которую все считают давно умершей. Она отсутствовала семь лет, а муж именно в тот день женился на другой. Дети, конечно, не узнают мамашу, и муж пытается сделать все, чтобы как-нибудь убрать ее с глаз долой.
Играть оживший труп, не так давно побывав в психушке, малопривлекательно. Я как могла старалась увильнуть от роли. Плевать на то, что обо мне подумают, плевать, что могут просто выгнать из студии (мне не привыкать). Я не хотела играть восставшую покойницу! Чего я только не творила – привычно опаздывала, только теперь на все большее время, капризничала по любому поводу, делала вид, что категорически не способна запомнить и пару фраз, нарочно произносила не то, заставляя переснимать по полсотни раз один и тот же простейший дубль, прикидывалась больной или вообще пропускала съемки…
Знаете, какой вывод сделал Кьюкор (и подбросил его журналистам на потеху)? Что у меня начинается помешательство. Вполне резонно, если учесть, что этим страдали мои родственники, а меня саму не так давно выписали из больницы.
Мм… какая вкусная сенсация! Хотя тут же сделали вывод, что никакой сенсации нет, всё все давно подозревали. Бедный Артур Миллер, ему приходилось жить с чокнутой женой! Теперь понятно, почему Мэрилин втрескалась во француза, как
Как весело…
Д.К. стал самым важным человеком Америки, я не сомневалась, что это случится, он обязательно должен был им стать. Я знаю, Кьюкор будет в бешенстве, но я полечу поздравлять Д.К. с днем рождения. Я сделаю это, и плевать, что они вышвырнут меня со студии в очередной раз! Ведь правда же плевать, Док? Меня же все равно нет, никакой нет – ни Блондинки, ни Нормы Джин. Блондинка еще сопротивляется, она пытается доказать всем, что хороша, что может играть, что существует.
Глупо, правда, Док, мы-то с Вами знаем, что ее нет, она как мыльный пузырь, она вот-вот лопнет и исчезнет брызгами во все стороны! Смешно, я столько лет создавала ее, столько лет мучилась ради того, чтобы теперь придушить.
Док, она хитрая, Вы даже не представляете, какая она хитрая! Она снялась обнаженной! Я понимаю, что это, чтобы заставить меня и остальных признать ЕЕ существование. Не получится, я сильнее. ЕЙ все труднее пробиваться на поверхность, Док, теперь она внутри, а я снаружи, теперь ЕЙ приходится прилагать множество усилий, чтобы хорошо выглядеть, чтобы кто-то поверил, что ОНА еще жива. Оболочка не в счет, неплохая оболочка и у Нормы Джин, а вот поведение…
А я загнала ее в невыносимые условия – перестала следить за собой, даже валяться в ванне, что раньше делала часами, я стала просто мерзкой, но ОНА не сдается.
Док, я придумала – устрою ЕЙ пышные похороны! На дне рождения Д.К., это запомнят надолго. И все, она будет не нужна.
Неправда, Док, меня не было не потому, что я спилась или скурвилась, хотя есть и то и другое. Ну, Вы же не можете не знать, что я поздравляла Д.К. с днем рождения. Это был неслыханный скандал, но мне доставило удовольствие только одно – я представила своего свекра (бывшего) Исидора Миллера президенту:
– Господин президент, это мой свекор, мой любимый свекор Исидор Миллер.
Миллер прослезился. Хороший подарок, тем более новая жена Артура Инга Морат готова подарить им ребенка. Но дети у Артура уже есть, а вот представить отца президенту он не может. А я могу.
Господи, о чем я?! Если в этом и есть заслуга, то только Блондинки, а не моя собственная.
А знаете, я ЕЙ помогу, мы еще докажем всем Кьюкорам и остальным, вместе взятым, что мы живы! Может, так и надо? Да, мы докажем. Скажу по секрету: я решила сняться в сцене у бассейна голышом, пусть весь мир увидит, что Мэрилин Монро жива и по-прежнему красива! Это заткнет рты всем на студии и вокруг нее.
Вы не хотите прийти посмотреть на такую съемку? Назовите мне вымышленное имя, и Вам выпишут пропуск, только возьмите с собой фотоаппарат, даже если не снимаете совсем, мы скажем, что Вы репортер, мой любимый репортер. Можете надеть парик и наклеить усы.
Док, Вы поняли, что, разговаривая с Вами по телефону, я держу магнитофон включенным? Нет, Ваш голос не записывается. А Вы что, связаны с мафией или ФБР, что боитесь записи своего голоса? Не бойтесь, у меня везде друзья. Правда, правда! Фрэнки и Боб защитят нас от любых неприятностей, они так сказали. Но только если я буду послушной девочкой. Док, что значит быть послушной девочкой – спать со всеми подряд и держать язык за зубами? Я не хочу быть послушной девочкой, я просто хочу жить.