Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире

Тараборелли Рэнди

Джоан Брейден вспоминала: «За обедом вдруг оказалось, что Бобби сидит прямо рядом с ней, за тем же столиком, где сидели мы с Ким Новак и Энджи Дикинсон. Не помню, кто были те мужчины, что сидели между нами. Я помню только женщин и платья с выставленными напоказ бюстами».

Джоан Брейден продолжает рассказывать о Мэрилин и Бобби: «Между ними сразу же возникло взаимопонимание, что не удивительно, поскольку оба они были обаятельными и умными людьми. Бобби любил поговорить с образованными и красивыми женщинами, а Мэрилин, безусловно, подходила под это определение. Она была любопытна, как ребенок, и я думаю, ему казалось это необычным. Мне она показалась восхитительной, и все на этом приеме были покорены и даже ослеплены ею».

После ужина Мэрилин вытащила свою салфетку с

вопросами и начала задавать их Бобби. На самом деле она не нуждалась в шпаргалках. Она знала наверняка, как вовлечь в интеллектуальную беседу человека вроде Бобби Кеннеди. Вскоре они отошли к бару, чтобы обсудить Дж. Эдгара Гувера. Мэрилин говорила, что, по ее мнению, он неуправляем. «Он выслеживает то и это. Он даже шпионит за мной, что, мол, я делаю? — обращалась она к Джин Мартин, сидевшей и слушавшей их беседу. — Все, что я делаю, — это хожу по магазинам и снимаюсь в кино, а он приставил своих болванов, чтобы следить за мной!» Мэрилин постоянно мучило ощущение, что ее преследуют. Помните случай, когда она позвонила своему псевдоменеджеру Люсиль Кэрролл, чтобы пожаловаться ей, будто кто-то подглядывает за ней в спальне, хотя спальня находилась на третьем этаже и снаружи не было никакой лестницы, чтобы забраться туда? Было много и других случаев. Но здесь будет уместно вспомнить очень хорошую пословицу: «Если у вас паранойя, это не означает, что за вами никто не следит». Тот факт, что за Мэрилин постоянно ходили, в том числе и «болваны» Гувера, лишь подливал масла в огонь ее мании преследования. Бобби ответил, что они с братом Джеком так же относятся к Гуверу — впрочем, они и должны были это чувствовать, потому что его агенты действительно отслеживали каждое их движение, и этого братья не могли изменить.

Здесь можно заметить, что существует много разных версий того, когда состоялась первая встреча Мэрилин и Бобби, некоторые даже датируют ее 1960 годом. Однако, основываясь на материале, собранном для этой книги, я решительно утверждаю, что их знакомство состоялось 1 февраля 1962 года. Сразу после этого, уже 2 февраля, Мэрилин написала письмо Изидору Миллеру, отцу Артура. Оно начиналось словами: «Дорогой отец». Дальше в письме Мэрилин рассказывала о встрече с Кеннеди: «Он кажется очень зрелым и выдающимся для своих тридцати шести лет, но больше всего мне понравилось в нем, кроме его программы гражданских прав, его чудесное чувство юмора». Она также написала сыну Артура, Бобби, с которым находилась в дружеских отношениях: «Когда его спросили, с кем он хотел бы познакомиться, он ответил, что со мной. Так что меня пригласили, и весь вечер я сидела рядом с ним, к тому же оказалось, что он неплохой танцор». Опираясь на слова Мэрилин — «он хотел познакомиться со мной», можно сделать заключение, что они не были знакомы до этого вечера. Она пишет, что спрашивала Бобби о движении за гражданские права, и его ответы произвели на нее сильное впечатление. Далее она утверждала, что Бобби обещал послать ей письмо, в котором изложил бы итоги их беседы. В свою очередь, она обещала послать копию этого письма Миллеру, «потому что там будет много интересного, так как я задавала те вопросы, ответов на которые, по моему мнению, очень ждет американская молодежь».

«После ужина начались танцы, и я помню, как Мэрилин учила Бобби танцевать твист, — вспоминает Джоан Брейден. — Они смеялись, и было видно, что им хорошо друг с другом. Что касается Этель, я думаю, для нее это было очень неприятно. Меня удивляло, как Бобби может столь явно флиртовать с другой женщиной, зная, что Этель все видит, и я очень переживала за нее. Люди всегда думали, что Этель может позаботиться о себе сама больше, чем любая другая женщина из клана Кеннеди. Но я всегда считала, что под своей бравадой она прячет очень чувствительную и во многом очень ранимую душу».

Сотни раз на протяжении многих лет повторялось, что Мэрилин Монро так напилась в тот вечер, что не смогла сама вести машину, чтобы вернуться домой. И ее пришлось отвозить Бобби и его пресс-секретарю, Эду Гутману. Приводили в доказательство слова Гутмана, заявлявшего, что все так и было. Возможно, что-то подобное когда-то и произошло — чему, впрочем, нет доказательств, — но совершенно точно, что в тот вечер ничего подобного произойти не могло.

Собирая материал для этой книги, автор обнаружил, что в тот вечер Мэрилин приехала к дому Лоуфордов не на своей машине. В 20 часов вечера автомобиль компании «Carey Cadillac Renting Company of California» подъехал к дому на Дохени-Драйв, забрал пассажирку и доставил ее к Лоуфордам.

На приеме она оставалась до трех утра, а затем тот же автомобиль отвез ее домой. Это подтверждает чек, выписанный этой прокатной компанией.

Эдварду Барнсу, ныне владельцу собственной обслуживающей компании, довелось во времена своей юности поработать парковщиком на том приеме у Лоуфордов. Он рассказывает, что, пока Мэрилин ждала своего водителя, перед домом Лоуфордов царил хаос. «Один из слуг нарушил строжайший запрет и попросил у мисс Монро разрешения сфотографировать ее, — говорит Барнс. — Она ответила: «Конечно». И в ту же секунду, откуда ни возьмись, появился сотрудник секретной службы и выхватил фотокамеру из рук парня. Все были ошарашены. Мэрилин была удивлена даже больше других. Она сказала: «Погодите секундочку. Кто вы такой, черт вас дери?» Он ответил: «Секретная служба, мэм». Помощник Кеннеди, которого, как я после узнал, звали Эд Гутман, сказал: «У нас тут охрана, Мэрилин. Все нормально». А она ответила: «Ну нет, это не нормально — отбирать у кого-то фотоаппараты». И она обратилась к секретному агенту: «Вы немедленно вернете фотоаппарат». И он вернул! Затем она позировала, а все стояли с открытыми ртами — это был невероятный момент! Я никогда не забуду его. Я подумал про себя: «Святый Боже, не могу поверить, что Мэрилин Монро только что выступила против секретной службы... и победила!»

«На следующий день я спросил ее, как прошло свидание с Бобби Кеннеди, — вспоминал Генри Вайнштейн. — Она ответила, что все было замечательно и: «Догадайся что? У меня будет еще свидание с ним». Я подумал: «Здорово! Просто чудесно». Прошло несколько дней, но новостей от нее не было. Тогда я позвонил ей сам и спросил: «Ну как? Как там продвигается с Бобби Кеннеди?» Она ответила: «Ну... скажем так: мне больше не нужны вопросы».

Примечания

1. Джекобс говорил, что его хозяин, Фрэнк Синатра, никогда не использовал дом Пат для своих интрижек, «потому что сильно уважал ее... больше, как я понимаю, чем ее собственный брат».

ДФК: «наконец-то вы здесь!»

В конце февраля 1962 года Питер Лоуфорд пригласил Мэрилин в Нью-Йорк на ужин, организованный в честь президента Джона Ф. Кеннеди. Кеннеди больше всего хотел увидеть Мэрилин. Он любил культуру Голливуда и обожал знаменитостей — особенно красивых актрис, а более всего шикарных актрис-блондинок — впрочем, хорошо известно, что он никогда не пропускал мимо своей постели ни брюнеток, ни рыжеволосых красавиц. И хотя Мэрилин встречалась с Кеннеди в 1950-х, когда он был сенатором, у нее никогда не было возможности пообщаться с ним поближе. После того как ей представился шанс встретиться с Бобби, она страстно мечтала познакомиться с его братом, Джеком. Но у нее не было никаких романтических грез о ДФК. Во всяком случае, пока.

Ужин проходил в доме Фифи Фелл, вдовы богатого промышленника. Милт Эббинс — партнер Питера Лоуфорда в его производственной компании — вспоминает:

«Дейв Пауэре [помощник президента] и я должны были проводить Мэрилин на вечер. Ужин начинался в восемь. Мы появились у ее дома в семь тридцать. Конечно, она была далеко не готова. Из спальни вышла горничная и сказала что-то насчет того, что Мэрилин никак не может решить, что надеть. К тому же у нее был этот парикмахер [Кеннет Бателл, ее стилист], который без конца расчесывал ее волосы и начесывал, расчесывал и начесывал. Наконец Дейв сказал: «Я не собираюсь торчать здесь, если я могу быть рядом с президентом». Так что он вернулся на машине обратно на прием, а затем прислал за нами лимузин. Лимузин прибыл в восемь пятнадцать, а она все еще не была готова. В это время позвонил Питер и сказал: «Что, черт возьми, происходит? Она хоть понимает, что заставляет президента ждать?» И когда он произнес это, что-то щелкнуло у меня в голове, и я подумал: «Хм, интересно, а не в этом ли все дело».

Восемь тридцать — Мэрилин все еще нет, из спальни как ни в чем не бывало вышел ее парикмахер, как будто в целом мире у него нет никаких забот. Прежде чем легкомысленно попрощаться, он сказал Милту: «Этого стоило ждать. Поверьте мне. Она выглядит баснословно».

В восемь сорок пять Питер снова звонил Милту. Он был в ярости, было слышно, как матерится Дейв Пауэре, а Питер орет в трубку: «Привези ее сюда, черт возьми! Президент хочет, чтобы она была здесь, сейчас же!» Милт ответил: «Я стараюсь, я стараюсь». Питер прорычал: «Тогда старайся лучше», — и швырнул трубку.