Мэрилин Монро. Жизнь и смерть секс-символа Америки
Шрифт:
Джо вообще часто был мрачен. И просто потому, что тревожился за здоровье жены. И потому, что ему никак не удавалось отвлечь Мэрилин от карьеры (которую он полагал источником всех бед) и сделать из нее "примерную женушку".
"Подумайте, мне самому приходится чистить себе туфли!" — жаловался он завсегдатаям своего ресторана. И те сочувственно кивали головами, хотя и с трудом могли представить себе "Девушку Ммм" с сапожной щеткой в руках.
В Джо вскипала кровь его прадедов, сицилийских рыбаков, для которых "поучить" нерадивую жену кулаками было делом едва ли не обязательным.
Вдобавок он по-прежнему ревновал ее ко всем и каждому — и к людям,
Джо пытался бороться с собой. Он писал в своем дневнике: "Никакой ревности, не забывай, насколько ты одинок и несчастен — особенно без нее". Не настолько уж, видимо, самоуверенным и примитивным был этот экс-спортсмен.
Она же — по крайней мере время от времени — пыталась быть кроткой, терпеливой, "домашней".
Но и самим супругам, и окружающим становилось все очевиднее: "звездный брак" обречен на скорый конец.
В перерывах между ссорами Мэрилин и Джо, так же как и некогда Норме Джин и Джиму, все чаще просто нечего было сказать друг другу.
Вскоре после возвращения из Японии она написала ему: "Я буду любить тебя до тех пор, пока бьется мое сердце. Я хочу, чтобы ты гордился мной как человеком, как своей женой и как матерью твоих детей (двух по крайней мере! Я так решила)".
Но примерно в это же время Мэрилин доверительно шепнула Сиднею Сколски, что собирается выйти замуж за Артура Миллера. Интеллигентный обходительный Миллер, видимо, вспоминался ей (и сильно выигрывал в ее глазах) по контрасту с грубоватым и простоватым Ди Маджио.
Мэрилин продолжала, где могла и откуда могла, набираться знаний — пусть и несколько наивно и хаотично. Она много читала, штудировала книги по психологии и искусству, посещала выставки.
Джо не разделял ее интересов. Однажды она подарила ему золотой медальон, на котором была выгравирована цитата из "Маленького принца" Сент-Экзюпери: ""По-настоящему можно видеть только сердцем. Суть вещей незрима для глаз". Муж принял подарок с раздраженным недоумением: "Что, черт побери, это значит?!"
Признание Мэрилин поразило Сколски. Ведь она едва успела разобрать чемоданы после свадебного путешествия! И прожужжала ему, Сиднею, уши, рассказывая, какой прекрасный парень Джо и как она счастлива с ним!
Мэрилин стояла на своем. Всё так, и все-таки она непременно выйдет замуж за Миллера. Это вопрос времени. Пусть Сидней подождет — и он сам увидит. Все увидят.
Не исключено, впрочем, что диалог был сочинен талантливым хроникером Сколски задним числом…
Это было, по словам Сиднея, в тот вечер, когда они возвращались из ресторана отеля "Беверли-Хиллс", где представители журнала "Photoplay" вручили Монро премию "Лучшая актриса 1953 года" — за фильмы "Джентльмены предпочитают блондинок" и "Как выйти замуж за миллионера".
Сколски снова сопровождал Мэрилин, потому что Джо не удосужился приехать из Сан-Франциско, отговорившись нелюбовью к "толпам и показной роскоши". На самом деле его бесила шумиха, которая поднималась вокруг его жены, где бы та ни появилась.
К концу марта 1954 года Мэрилин Монро и "20th Century Fox" пришли к компромиссу. Студия "простила" Мэрилин отказ сниматься в "Розовых колготках". За это Мэрилин должна была сыграть очередную "тупую блондинку" в мюзикле "Нет лучше бизнеса, чем шоу-бизнес". Покладистость вознаграждалась обещанием главной роли в фильме "Зуд седьмого года".
Мэрилин выдвинула свои требования. По условиям семилетнего контракта Монро "Fox" оплачивала ее уроки у Наташи Лайтес. Теперь же студии
Шефер оставил нам любопытное наблюдение о Мэрилин Монро: "Ее ощущение собственной ценности было слабо выраженным, но одновременно она была женщиной очень сложной, которая при всем том отлично знала, чего хочет добиться. Хотя ее и переполняли опасения, она начала по-настоящему свободно интерпретировать песни, которые исполняла. Я постоянно сопутствовал ей в студии звукозаписи. В процессе монтажа записанный материал менялся совсем немного, приходилось только вносить паузы и перебивки, а необходимость в повторной постсинхронизации возникала совсем редко. Она питала ко мне доверие, и мы стали довольно близки друг к другу. Меня предостерегали, чтобы я держался от нее подальше и не встречался с ней в частном порядке по неслужебным делам. Я был с ней мягок и деликатен, а это, пожалуй, многое для нее значило и приходилось ей по душе".
Мягкость и деликатность Хола действительно пришлись очень кстати — во время съемок, которые начались в конце мая, Мэрилин чувствовала себя очень плохо. Помимо неврозов ее мучил затяжной бронхит; она приходила на съемочную площадку не просто с огромным опозданием, как обычно, но еще и измотанной бессонными ночами (не спасали даже различные снадобья, к которым молодая женщина прибегала все чаще и чаще), очень быстро уставала. Молодой, красивый, галантный учитель пения проявлял к ней искреннее сочувствие, хотя и не давал ей поблажек: "Одно время она начала опаздывать на занятия, но я сказал, что со мной эти штучки не пройдут… Так я укрепил в ее глазах свою репутацию".
Хол не послушался предостережений: они с Мэрилин, и без того проводя вместе много времени по работе, общались и вечерами, "в частном порядке по неслужебным делам". Были ли эти "дела" плотской связью или лишь нежной дружбой, мы не можем сказать точно. Разумеется, о Мэрилин и Холе сплетничали; Джо, разумеется, бешено ревновал, но, столь же разумеется, ни то ни другое еще ни о чем не говорило.
"Смешно, что мистер Ди Маджио ревнует ко мне больше, чем к остальным людям, с которыми работает Мэрилин, — высказался однажды Шефер. — Это потрясающая девушка, прекрасно относящаяся ко всем нам. Меня очень смущают все эти пересуды".
Чуть позднее, в июле, этот сдержанный и спокойный молодой человек едва не покончил с собой, выпив "коктейль" из стимуляторов, снотворных и жидкости для чистки пишущих машинок. Попытку самоубийства объясняли и тем, что Мэрилин якобы дала любовнику отставку, и тем, что Ди Маджио якобы запугал Шефера угрозами, но все это лишь догадки, доказать или опровергнуть которые, опять же, невозможно.
Музыкальная комедия "Нет лучше бизнеса, чем шоу-бизнес" рассказывала о судьбе большой семьи артистов, потомков ирландских эмигрантов Донахью (напомним, Монро и сама была потомком ирландских эмигрантов). Роль Виктории Хоффман, костюмерши, которая доказывает, что тоже способна выступать на сцене, вписали в сценарий в последний момент специально для Мэрилин Монро. А одну из главных ролей — Молли Донахью — играла Этель Мерман, бывшая напарница Монро по "Хористкам". Этель пела несравнимо лучше Мэрилин, что требовало от Шефера дополнительных усилий и дополнительного терпения, ведь Мэрилин страшно нервничала еще и по этому поводу.