Меркнет свет
Шрифт:
Расстроенный непонятным и неожиданным разговором с Марком, а потом еще и наказанием Боба, Крис, сидя за переписыванием завтрашних новостей, на мгновение осознал, что благодаря этим двум проблемам он забыл о самой главной – опухоли в голове. Он, конечно, был зол и расстроен, но благодаря этим двум неприятностям на недолгое время все же осознал некоторое счастье.
Одни беды порой помогают забыть о других, более страшных, поэтому люди часто ищут в неприятностях утешение.
По пути домой он много думал об этом и пришел к выводу, что, как и те беды были утешением от опухоли в голове,
Зайдя домой и оглянув пустой пыльный сырой дом, он снова почувствовал эту давящую на сердце тоску и осознал свое одиночество. Быть может, ему не стоит вовсе выходить из редакции?
Пиджак повесил прямо на входе, брюки уложены на стул, остальную одежду так же раскидал по пути в душ.
После душа – пиво, бургер, снова пиво, лапша и – чуть не забыл, таблетки, прописанные доктором Хартом, что избавляют его от внезапных судорог, приступов эпилепсии и жуткой боли. В принципе, таблетки эти – только чтобы умирать было чуть легче.
Плюхнувшись на свою не застеленную постель в спальне на втором этаже, вдохнув запах плесени и сырой кровати, он в полудреме посылал к чертям Боба, из-за которого вернулся домой так поздно.
Внезапно послышались глухие стуки, Крис не отреагировал и продолжал дремать. Видимо, кто-то из соседей поздно вернулся домой, загулял. Стуки усилились, голова Криса недоверчиво поднялась, кривой взгляд устремился в коридор. Он медленно встал, дошел до лестницы и замер, пока новая порция стуков не напомнила ему о том, что нужно делать, когда стучатся в дверь. Ошарашенный, он двинулся вниз; проходя мимо зеркала, заметил, что идет открывать дверь в одних трусах. Он оглянулся – рядом был только костюм, в котором он ходит на работу; стуки снова долбили дверь.
– Минуту, уже иду, – крикнул он в проходной, отчаянно бросившись на поиски одежды или халата. Надеть костюм в глубокую ночь, чтобы открыть дверь, было бы чрезвычайно глупо. Не найдя ничего нормального взамен, он стянул плед с кресла, обернул вокруг себя и наконец открыл дверь.
Перед ним стоял парень средних лет, около тридцати трех, свет от лампы крыльца освещал его твердые скулы, симметричные брови и карие глаза. Молодой человек с уверенным взглядом и приятной улыбкой, которая показалось несколько ненатуральной, сделал шаг вперед и протянул Крису руку:
– Крис Камертон?
Обескураженный событием, Крис медленно сделал шаг навстречу и пожал протянутую руку.
– Чем могу быть полезен в столь поздний час? – внезапно его охватил приступ мигрени, голова закружилась, а к горлу подступила тошнота. Это показалось странным, ведь он выпил лекарство совсем недавно. Наверное, все-таки стоит соблюсти указание из инструкции по применению – «не употреблять с алкоголем».
– Вы в порядке? – забеспокоился незнакомец, взяв его под локоть.
– Все в порядке, просто устал.
– Я уж испугался, что зря потревожил вас так поздно. Раз уж вы в порядке, может, пройдем внутрь, вы присядете, а я объясню, зачем явился?
Не найдя ничего возразить, Крис отступил в сторону, пропуская гостя. Тот поднял чемодан, который хозяин дома заметил не сразу, оставил его и портфель в проходной, и они прошли
Крис обошел его и включил чайник, гость присел за стол, осматриваясь. Крис наблюдал за его глазами и тоже обратил внимание на бардак: разбросанные пустые коробки от хлопьев, на столе – упаковки от лапши, всюду раскиданная одежда, предметы и столовые приборы не на своих местах, раковина заполнена горой немытой посуды, от которой уже смердело, и на миг ему стало стыдно за такой очаг, а стыдно ему бывает редко.
– Извините за бардак, я в доме редко бываю, в основном только сплю, завтракаю и снова иду работать, – решил оправдаться Крис, – гости ко мне заходят редко, еще реже – без предупреждения.
– Ничего страшного. У вас есть где спать, а это уже хорошо. На собственный дом сейчас очень сложно заработать, – гость оценивающе оглянул просторы, Крис даже несколько возгордился. – А насчет бардака не переживайте. Как говорят там, откуда я родом: если в доме беспорядок, значит, и в голове бардак. – Крис непонятливо посмотрел на него, тот лишь улыбнулся. Не оценщик ли он? Может, вздумал выкупить дом или обманом заполучить? – Простите, всего лишь глупая шутка, – усмехнулся гость.
Чайник щелкнул, уведомив, что вода вскипятилась. Крис открыл шкафчик.
– Вам чай… – пригляделся он к пустой полке, – или чай?
– Да, пожалуйста. Не откажусь от крепкого чая.
Некоторое время они сидели молча, пока гость размешивал сахар. Крис обратил внимание на то, как он делает это: ложка ныряет сверху до дна и, обхватив часть подтаявшего сахара, двигается вверх, потом снова вниз, медленно, даже грациозно, не касаясь стенок чашки и не издавая шума.
– Этот способ размешивать сахар некогда использовали в Англии, – прервал тишину гость.
– С чего вы взяли, что мне интересно? – грубо возразил Крис. Он был слегка напряжен спокойствием, что исходит от незнакомца, и то, как он бесшумно размешивает сахар, вовсе по какой-то причине раздражало его. Будто бы размешивание сахара обязательно должно издавать свойственный звук.
– Вы неотрывно смотрите на то, как я это делаю. Поэтому пришел к выводу, что или вы отравили мой чай по какому-то злому умыслу, или впервые видите этот метод. Версия с отравлением чересчур маловероятна, поэтому я выбрал второй вариант.
Крис насыпал в свою чашку сахар и демонстративно начал размешивать по кругу, издавая громкий, даже неуместный звук. Он даже не хотел пить чай с сахаром, просто таким образом решил продемонстрировать свою непреклонность, подчеркнуть, что он хозяин в доме, и, если он хочет слышать звон стучащей по стенкам чашки ложки, к которому привык, то он будет его слушать.
Гость это понял и лишь слегка улыбнулся. Он поднял чашку, оттопырив мизинец, поднес к губам и сделал глоток, не издавая ни децибела шума. Эта элегантность, свойственная аристократам, по непонятной причине разозлила Криса. Будто этим гость упрекает хозяина в его недостатках, однако Крис, не признавая упреков, находит в своей невежливой манере пить чай некую гордость, мол вот я, грубый и неаккуратный, но зато настоящий и не скрываю свои недостатки надменной и ненужной элегантностью.