Мерле и повелитель подземного мира

Майер Кай

— Конечно, — сказала Королева.

Подлетев ближе, мерзкая тварь устало закачалась в воздухе на высоте балкона, метров в двадцати от оконного отверстия.

Барбридж не сводил глаз с Мерле. Его напускное добродушие исчезло. Остальных сопровождавших его лилимов нигде не было видно, хотя, наверное, он понимал, какая ему грозит опасность, если Фермитракс на него

нападет.

Тем не менее Лорд Свет был здесь.

— Мерле, — сказал он. — Ты не знаешь ее имени? Я могу назвать тебе ее имя…

«Чье имя он имеет в виду? Имя Королевы Флюирии? Но какое она…«

Порывом ветра с балкона взметнуло облако снежинок и занесло внутрь башни мириады крохотных острых льдинок. Лилим задрожал и подался назад.

Барбридж ничего не сказал, только качнул головой. Мерле невольно подумала, что его досадливый кивок относится не к замерзшему лилиму, а к ней. К ней одной.

Затем Лорд Свет пришпорил лилима, летучая тварь развернулась и понеслась обратно в темноту, к расщелине в полу, в лестничный пролет.

Проводив их глазами, Мерле снова взглянула на Юнипу. Ее глаза были закрыты, но сквозь неплотно сомкнутые веки просвечивало серебро. Мерле положила руку ей на грудь, грудь была холодна, сердце не билось. На какой-то миг Мерле показалось, что вокруг ее руки разлилось сияние, но свет исчез прежде, чем она поняла, что это не обман зрения.

Надо было помочь Юнипе. Неизвестно как, но обязательно надо.

«Что хотел сказать Барбридж? Ее имя… Чье?«

Фермитракс поднялся, нырнул в окно и вынес Мерле наружу.

Ее ослепила яркая белизна, словно и весь внешний мир был залит Каменным Светом. Но это была лишь снежная завеса, белая пелена падающего снега, закрывавшая солнце. Равнину, которая расстилалась под ними, тоже покрывал толстый слой снега.

— Зимний Холод, — прошептала Мерле.

— Посреди лета?

— Это — Холод. Он здесь.

Королева с сомнением заметила:

— Ты думаешь?..

— Он сказал правду. Он выбрался оттуда раньше нас.

Они находились высоко над замерзшей равниной, ветер бил Мерле в лицо. Она уже давно продрогла и едва

держалась за льва окоченевшими руками. Но теперь стало еще холоднее, и ей подумалось, что, если сейчас где-нибудь не обогреться, можно превратиться в льдинку. Надо хотя бы руки погреть. И она опустила правую руку в карман платья. Рука наткнулась на рамку зеркальца, тоже холодную, как лед. Однако водяная поверхность зеркала и его нутро были так же удивительно теплы, как всегда.

Мерле предположила, что они находятся на склоне горы, возвышающейся метров на сто над равниной. Но когда осмотрелась, то не знала, что и подумать. Заснеженный склон был пологим, без всяких перил, однако на нем различались ступени, очень много спускающихся вниз ступеней, каждая из которых была в метр высотой.

— Мерле! — Голос Фермитракса вывел ее из оцепенения. — Погляди вдаль!

Прищурившись, она взглянула туда, куда указывал лев, тоже, наверное, ослепленный снежной белизной. Когда глаза немного привыкли, она разглядела силуэты непонятных сооружений. Их верхушки был слишком остры, а контуры слишком симметричны, чтобы походить на горы. Склоны были разлинованы рядами таких же ступеней, как те, где они с Фермитраксом стояли.

Мерле повернулась и посмотрела наверх. Ступенчатый склон сужался кверху под довольно острым углом.

— Это — пирамиды, — сказала Королева.

Мерле едва перевела дыхание — то ли от стужи, то ли от того, что вдруг поняла, куда они попали.

«Египет. Хотя пустыня засыпана снегом!«

Рука Мерле потянулась к карману и скользнула в водяное зеркальце, в приятное бархатистое тепло. Она не отрываясь смотрела на оледеневшую пустыню, на заснеженные пирамиды, а ее руку внутри зеркала обхватили и ласково гладили чьи-то тонкие пальцы.

«Мама!« — вырвалось у Мерле.

Призрак в зеркале что-то шептал, вздыхал и снова шептал.

А где-то далеко, на хвосте мертвой морской ведьмы, женщина-сфинкс Лалапея, нагнувшись над водой, погружала свою руку в морские волны и молча роняла слезы.