Мерси, камарад!
Шрифт:
Все было так естественно, они всецело принадлежали друг другу — здесь, сейчас, в этой мансарде… А завтра? Что будет завтра, этого не знал никто. А потом, об этом сейчас не хотелось да и невозможно было думать.
Лейтенант поднял Дениз на руки, она обвила его шею. Когда он положил ее на постель, она открыла глаза, которые излучали любовь и счастье. Хинрих потушил свет.
«Что же я делаю? — мелькнуло на миг в его голове. — Герхард Генгенбах — мой друг, а я? Но ведь я у него ничего не отнимаю — Дениз никогда не принадлежала ему».
— Милая, —
Постепенно звезды на небе стали бледнеть. Хинрих и Дениз лежали рядом. Он с жадностью вдыхал запах ее кожи, внимал ее словам, каждое из которых было похоже на нежное прикосновение, хотя смысла он иногда и не понимал. Когда же девушка произнесла фамилию Дернберга, Хинрих открыл глаза — сна как не бывало. Над крышами домов занимался бледный рассвет.
«Не опоздать бы на поезд! — мелькнуло в голове. — Грапентин, наверное, уже на вокзале».
Он встал, оделся. Девушка внимательно следила за каждым его движением. Прощаясь, они молча расцеловались, не произнеся ни слова о будущем, которое было непостижимым.
Спускаясь по ступенькам вниз, Тиль, казалось, еще слышал предупреждающий голос Дениз: «Помни, что Дернберг убийца, на его совести не одна жертва. Береги себя!»
Улицы города были похожи на серые пустые коридоры, которые не радовали глаз.
С капитаном Грапентином Тиль столкнулся в вагоне перед дверью купе. Капитан встретил его понимающей улыбкой. Этот барон Хассо фон Грапентин — секретный сотрудник абвера и СД — был, по-видимому, заслан в Париж, да и вообще на побережье Средиземного моря, с секретным заданием. И это он говорил о необходимости отстранения Адольфа Гитлера от власти?!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Передав приказы девушке-делопроизводителю, гауптвахтмайстер штабной батареи Тони Кемпен зашел к Рорбеку. На службе приходится оказывать друг другу разные услуги. Особенно у этого Ганса Рорбека — всегда какие-нибудь просьбы.
Сейчас, когда все офицеры уехали в штаб полка на командно-штабные учения, ничто не должно было помешать Рорбеку съездить на свидание. Прежде всего, разумеется, необходимо разделаться с бумагами. Ну да он их попросит отправить Тони Кемпена из Шварцвальда, который слов на ветер не бросает: уж если он что пообещает, то обязательно выполнит.
Ганс Рорбек сел в небольшую машину и поехал. Удивительно, до чего здорово все складывалось: у Мартины сегодня весь день свободный, учение продлится до самого вечера, значит, даже Альтдерфер и тот не сможет помешать им.
Часовой, стоявший перед штабом дивизии, молодцевато отдал честь. Какой-то обер-лейтенант, небрежно коснувшись козырька фуражки, исчез за дверью отеля.
Радиотехник свернул в боковую улицу. Через несколько минут на тротуаре показалась Мартина Баумерт в форменном берете с кокардой. В одной руке она держала полевую сумку, в другой — конверт.
— Письмо от брата получила! — сияя от радости, сказала она и села в машину рядом с Гансом.
Рорбек дал газ и помчался,
Машина мчалась на бешеной скорости. Равномерно гудел мотор. Улица была гладкой как зеркало. Навстречу им неслись корявые платаны, тисы, оливковые деревья, раскачиваемые порывами влажного мистраля, дувшего с Лангедока и отгонявшего вереницу облаков к видневшимся вдали вершинам Южных Пиренеев.
Сделали небольшой крюк, объехав Карркасонн. Мартина не переставала восхищаться красотой средневековых построек.
— Ты не хочешь прочесть письмо?
Она нежно прижалась к Гансу:
— Потом. Сейчас я с тобой.
Мимо, сигналя, промчался грузовик. Попадались крестьянские двухколесные повозки, запряженные мулами. Довольно-таки мирная картина.
«Что же будет, если союзники высадят здесь свой десант? — невольно подумал Рорбек. — Место для этого вполне подходящее. В тылу действуют маки, особенно в районе Тулузы. В Альпах — добровольцы. В первую очередь англичанам и американцам придется сбросить французским патриотам оружие и боеприпасы. Авиация противника вообще значительно усилила свою активность. Под покровом темноты сотни самолетов пролетают над территорией Южной Франций».
— Ганс!
— Да… — Рорбек вернулся к действительности.
— Я очень люблю тебя.
— Как жаль, что я не могу тебя сейчас обнять: руки заняты.
— А ты?.. — Она прижалась к нему.
Над капотом мотора вырастала сверкающая громада горы, покрытой глетчерами и снежными полями.
Рорбек затормозил. Узкая дорога вилась кверху, где находилась резиденция начальника базы, которому надлежало передать пакет, а затем — полная свобода. Внизу к скалам живописно прилепились крохотные деревушки.
— Сейчас увидишь гору Коллнур! Посмотри, как она красива!
Внизу в небольшом порту — длинная вереница буев. Заграждения. Минные поля. Это и есть Пор-Вандр. Крохотные белые домики, похожие на кубики. Кругом необычная голубизна, свет, а далеко внизу равномерно вздыхает море, перебрасывая время от времени свои пенящиеся валы через черту мола. Ветер рябит воду. Рядом мясистые сморщенные агавы.
Вправо от побережья бежит узкая асфальтовая лента. На обочине дороги несколько указателей: «Граница!», «Таможня!», «До Испании 200 м». И рядом обрывки рекламы: «Полуночная звезда!» Тут же фото маршала Петена в военной форме.
— Ле Пертус — это небольшое пограничное местечко. Ниже, вон там, мыс Сербер. Таким образом, ты уголком глаза заглянула в страну нашего союзника, — объяснял Ганс девушке.
— У испанцев есть какая-то «Голубая дивизия», да?
— Да, одна-единственная дивизия Франко, которую русские здорово поколотили.
Мартина молча разглядывала окрестности. На высокой мачте развевался трехцветный флаг франкистского государства.
«Еще не так давно, — думал Рорбек, — Гитлер помог Франко усесться в седло, подбросив ему боевой техники, которая прошла испытание в боевых условиях…»