Мертвая царевна и Семеро Грезящих
Шрифт:
– Быстрее, стадо в тот дальний овражек погоним.
– Хорошо. А пастуха? – сказал другой.
– Тащите его к родному поселку, и собаку его не забудьте.
У поселка вендов поутру нашли связанного пастуха и собаку. Парень был искусан слепнями и помят, но без сильных ран, и пес тоже в общем-то порядке, но стада из двадцати коров на выпасе не было. Венды снарядили погоню, лучшие следопыты, мужчины, пятнадцать человек, вооруженные уже не по-охотничьи, а по-воински, с собаками, пошли в лес. След вышел путанный, судя по следам, стадо не ушло, а возвращалось откуда-то, все было неясно. Видно было, что следы запутали нарочно.
– Смотри,
Посмотрел еще раз на примятую траву, следы на глине, но больше, даже облазив всё вокруг, найти не смог.
Охотники быстрым шагом пошли в поселок, а их собаки бежали за ними следом. У ворот, обнесенного валом селения, стояла стража с луками и копьями, а один и в костяном доспехе.
– Привет вам, следопыты! – прокричал воин у ворот, – Вас уже Гун, волхв ждет.
– Хорошо, – сказал старший из розыска, и охотники пошли к дому волхва, осторожно обходя коровьи лепешки.
Раса, вождь вендов сидел за столом у себя на дворе, и все думал, кто же это? Неужто чужаки страх потеряли, и пора собирать воинов, посылать гонцов за помощью, впрягать коней в колесницы и идти в поход? Рядом с ним сидел волхв племени, придерживая рукой посох. Семеро старейшин разошлись по родам, узнать, что думают люди, что говорят старейшины родов. Но Раса послал гонца к Зиги с вестью о беде, о пропаже коров и обиде. К вечеру приехали на своих колесницах Семеро, старейшины расселись, жена Раса, Волна, принесла кувшин с медом и ковши. Раса встал, поклонился каждому из гостей, разлил пенистый мед и заговорил:
– Совсем даны перестали договоры блюсти, и обиды нам чинят. Значит по обычаю мы их на честный бой вызовем, что бы ответили за все.
– Твоя правда, вождь. Довольно терпеть, и пора созывать мужей, но сначала вождю гунов, как старейшему из нас, скажем, если приструнит данов, да дадут они виру за обиды, замиримся, все же вместе в союзе и очень давно.
– Так то так, но люди пусть будут наготове, и лучшие охотники пусть стерегут поселки, – ответил вождь, и пошли еще вестника к Зиги, вождю гуннов, пусть Совет созывает.
Приехала Эльга, приказала мириться
Было лето, и люди Семи племен пригнали скот и в этот раз поближе к Студеному морю, был близок праздник летнего равноденствия, и Зиги послал лодьи с обычными подарками на Алатырь – Остров к Семерым Избранным и Пряхам. Поэтому и собрать Совет племен было проще, вожди приехали кто из Обдории, а кто из Лукоморья, а то и добирался с Поморья. Зиги ехал в одной колеснице с Линдом, вождем мансов, своим старинным другом. Два невысоких каурых коня не спеша тащили повозку, а вождь гуннов правил ею, выбирая на дорожке не такие топкие места. Колеса о четырех спицах уже не застревали в подсохшей земле, но копыта коней отбрасывали в стороны комья грязи. Линд хмурился всю дорогу, впиваясь пальцами в плетеную стенку повозки.
– Что там данам неймется? – проговорил он, пожимая плечами, – чего вендов задирают?
– К хорошему привыкли, – криво усмехнулся Зиги, – про Эльгу все слышали… И уже не нас чужаки боятся, а ее… Мол, а узнает, что делали худое, и все…
– А она наказывала кого хоть раз? – недоверчиво спросил Линд, – при мне такого не припомню.
– Отец говорил, лет сто назад было, еще до него… Поссорились племена, усобица началась, стали кровь лить, а Эльга почуяла… Она всегда кровь чует… Примчалась с
– Посмотрим, может она не придет в эти три дня, пока Совет идет. И Солнцестояние скоро, в такое время… Не может быть… – все уговаривал себя Линд, а сам думал о плохом, и уже сам тревожно смотрел на синее небо.
Оба посмотрели друг на друга недоверчиво, враз помотали головами, и только вздохнули. Страх не страх, но напряжение, ожидание наказания было невыносимо. Поселок гуннов был уже недалеко, и виден громадный высокий вал, защищавший селение, и толпящийся народ рядом. Варта был большим городом, но не больше Оума.
– Похоже, что пока к тебе ездил, все и собрались, – сказал Зиги своему другу, – поехали к воротам.
Колесница вождей не спеша проехала по улице, и единоплеменники приветствовали вождей, те здоровались в ответ. Путники отходили к оградам, что бы не мешать проезду. За оградами стояли дома, где бревенчатые, а где из деревянного каркаса из половинок бревен, с внутренней частью из утрамбованной глины, хорошо державшей тепло. Около домов росли яблони, где то рос и плющ. Это в Обдории и Лукоморье не жарко летом, а здесь, в Яде, лето стояло жаркое. В Оум, крепость на границе с чужими племенами, вожди не поехали, расстояние немалое до тех мест. Пока доберёшься, забудешь, зачем ехал. Вожди гуннов и мансов спешились, оруженосцы увели колесницу в конюшни. Под открытым небом расселись вожди союза Семи племен, собравшись по требованию вендов, требовавших наказать данов за похищение скота. Увидев Зиги, вскочил Раса, вождь вендов со своего места.
– Рад что ты пришел, Зиги, – быстрым шагом подошел к нему венд, – смотри, что мои следопыты нашли на месте пропажи, – и протянул гунну данскую заколку, – никто, кроме данов, с таким узором фибулы не делает.
– Точно так, Раса. – кинув взгляд на вещицу, ответил гунн, – Сейчас Трана и спросим. Тран, – и он обратился к вождю данов, – чья заколка? Твоих людей ведь?
– Да может мои где оборонили, а венды что бы нас оговорить, сами ее подложили. – упрямо заявил ответчик.
– Ты чего говоришь? Уйми своих, и верни наших коров!
– Да не брали мои, о чем ты, Раса? – удивился Тран.
– Зиги- уже кричал разгоряченный венд, – пусть нас боги рассудят! Где Бор, волхв великий, требую суда поединком!
– Подожди, Раса, – встал рядом с вендом Линд, – обсудить надо, что зря кровь лить. А ты, Тран, вызови молодых, да разберись, так и до кровавой свары недалеко.
– Садитесь все, – встав, громко сказал Зиги, – меду испейте, успокойтесь, да подумайте спокойно, как вожди, а не как юноши.
Слуги принесли мед, липовые ковши, разлили по сосудам, и поставили перед каждым присутствующим. Вожди с недоверием переглядывались друг с другом, отпивая по глотку любимый напиток северян. Все замолчали, не зная то и сказать, слуги долили напиток, лица гостей порозовели, и чуть расслабились. Но тут Зиги в волнении опустил ковш.