«Мертвая голова»
Шрифт:
— Смени ствол пулемета! И вставь новую ленту!
Фон Доденбург оглянулся. Молодой пулеметчик пытался сменить раскаленный ствол MG. Шварц нетерпеливо оттолкнул его и сам схватился за ствол рукой. Но металл был такой горячий, что обжег его руку даже сквозь перчатку. Матерясь, Шварц кое-как открутил ствол и бросил его на снег. Раскаленный ствол зашипел. Тряся обожженной рукой, оберштурмфюрер с трудом установил новый. В тот же момент молодой пулеметчик вставил ленту и нажал на гашетку. MG-34 вновь ожил, и в русских полетели тучи смертоносного свинца. Шварц же приплясывал
Но, несмотря на убийственный огонь, русские все равно каким-то непостижимым образом продолжали наступать. Казалось, они совсем не боялись смерти. Теперь их отделяло от немцев всего семьдесят метров. Они бежали вперед, неистово крича «ура!». Фон Доденбург, стиснув зубы, пристально смотрел на них. Вдруг раздались взрывы и отчаянные крики — русские наткнулись на минное поле. В воздух полетели оторванные куски тел.
Фон Доденбург выскочил из траншеи.
— Приготовиться к наступлению! — крикнул он. — Вперед!
Не оглядываясь, он побежал на врага. Ему было наплевать, что над его головой беспорядочно свистят русские пули.
Бойцы «Вотана» последовали за фон Доденбургом. Врезавшись в самую гущу израненных русских, они принялись добивать их штыками, кинжалами, саперными лопатками. Эсэсовцы не знали пощады. Удар за ударом обрушивался на головы врагов. Весь снег был залит кровью. Атака иванов полностью захлебнулась. А офицерам «Вотана» пришлось даже оттаскивать обезумевших от запаха крови бойцов, чтобы прекратить массовое избиение.
Фон Доденбург посмотрел на противоположный берег. Остатки русской пехоты торопливо отходили назад. Никто не кричал «ура!», и оркестр больше не играл.
Некоторые эсэсовцы едва успели развести костры под ногами погибших врагов, желая снять с них добротные сапоги, когда враг пошел в новую атаку на позиции «Вотана». На этот раз иваны усилили свои атакующие порядки танками. Пять Т-34 осторожно двигались вперед, а пехотинцы бежали сзади, укрываясь за металлическими корпусами танков.
Шульце опустил бинокль, позаимствованный у застреленного фон Доденбургом офицера с саблей, который возглавлял предыдущее наступление врага. Несмотря на то, что унтершарфюрер держал бинокль в самом теплом месте на теле — в районе паха, — линзы бинокля мгновенно начали замерзать.
— Теперь русские решили прикрыться танками, — проронил Шульце.
— Я вижу, — коротко бросил фон Доденбург. — Ничего, пусть подойдут поближе. Тогда решим, что делать.
Т-34 начали набирать скорость. Фон Доденбург не сводил с них глаз. Он понимал, что рискует. Ведь он решил разделаться с русскими танками, не прибегая к помощи своих собственных. Все боевые машины «Вотана» по-прежнему стояли сзади, в них даже не заводили моторы. Это было очень опасно — стоило русским танкам прорваться вперед, и они разделались бы с бойцами «Вотана» до того, как те успели бы завести двигатели. Но фон Доденбург все равно верил в удачу и был готов рисковать.
Русские танки приблизились на расстояние трехсот метров. Надо было действовать прямо сейчас, не откладывая.
—
Пять бойцов «Вотана» выпустили в сторону русских дымовые гранаты. Они упали на лед, и из них пополз плотный дым. Вскоре между берегом, где находились немцы, и пятью русскими танками возникла густая непрозрачная стена дыма.
— Пошли, Шульце! — крикнул фон Доденбург.
Они побежали туда, где располагались боевые порядки второй роты оберштурмфюрера Шварца.
— Я с вами! — крикнул Шварц.
Но Куно покачал головой:
— Не надо, Шварц! Ты же обжег себе руку. От тебя не будет никакой пользы.
Затем фон Доденбург подбежал к противотанковой пушке.
— Давай, Шульце! — крикнул он.
Гамбуржец схватился за станину пушки. Вдвоем они с трудом развернули ее так, чтобы ствол был нацелен в сторону приближающихся русских танков.
Дымовая завеса начала постепенно рассеиваться. Им надо было спешить. Фон Доденбург вогнал противотанковый снаряд в казенную часть, Шульце прицелился.
— Огонь! — крикнул Куно, увидев, что на них из облака дыма несется русский Т-34.
Шульце выстрелил. Танк запылал — ив следующую секунду взорвался. В воздух взвились искореженные обломки металла.
Но радоваться успеху было некогда. На них уже мчался второй Т-34.
Шульце среагировал мгновенно. Выхватив из-за пояса гранату, он швырнул ее в сторону. Граната разорвалась, и, как и предполагал унтершарфюрер, Т-34 повернул пушку в ту сторону и выпустил снаряд. В ту же секунду немцы сами выстрелили по Т-34 из противотанковой пушки. Бронебойный заряд попал между башней и корпусом танка. Тяжелая башня, которая весила, по меньшей мере, пять тонн, взлетела в воздух, точно была сделана из картона. Из обезглавленной машины повалил дым. В следующий миг находящиеся в нем боеприпасы с чудовищным грохотом сдетонировали. Бежавшую вслед за танком пехоту разметало этим взрывом во все стороны.
Оставшиеся три русских Т-34 немедленно развернулись и помчались обратно, спасаясь от противотанковых снарядов. Пехота осталась на льду. Этим тут же воспользовались бойцы «Вотана», не оставившие русским пехотинцам никаких шансов и скосившие их безжалостным кинжальным огнем из пулеметов. На льду остались лежать десятки трупов в русской военной форме.
— За это, Шульце, ты заслуживаешь Рыцарский крест, — только и смог вымолвить фон Доденбург.
— Будь проклят этот Рыцарский крест, — выдохнул Шульце. — И будь проклята эта война. С меня уже достаточно.
Глава пятая
В начале декабря 1941 года под непрерывным натиском русских войск Крымский фронт начал трещать. В воздухе повисло роковое слово: «отступление». В тылу у немцев были отмечены случаи массового дезертирства. Специальные патрули, составленные из бойцов дивизии СС «Мертвая голова», рыскали по улицам, расстреливая дезертиров без суда и следствия, однако бегство все равно продолжалось. Резко ухудшилось и снабжение фронта: на него поступало все меньше боеприпасов и необходимого снаряжения.