Мертвая хватка

Кобен Харлан

Мьюз покраснела. Коуп продолжил:

— Тремон проработал здесь долгое время. У него друзья, уважение, все. Вот почему я дал ему такую возможность. Он захотел обратиться к прессе. Придать официальность своей жалобе. Поэтому я позвал его сегодня на эту встречу. Подумал: пусть пригласит мистера Гаухана. Тот убедится, что мы умеем работать открыто, прозрачно для общества, без всякой там подковерной вражды и интриг.

Все они смотрели на нее.

— Я повторяю вопрос, — требовательно произнес Коуп. — Есть комментарии

по высказываниям Тремона?

Теперь на губах босса играла улыбка. Маленькая такая улыбочка. Одними уголками рта.

И тут она все поняла.

— Да, есть, — ответила Мьюз.

— Излагай. — Коуп откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову.

— Позвольте начать с одного факта. Я не считаю, что жертва была проституткой.

Коуп вскинул брови так удивленно, словно ему сообщили сногсшибательную новость.

— Нет?

— Нет.

— Но я видел ее одежду, — возразил Коуп. — Только что выслушал отчет Фрэнка. Да и потом, местонахождение тела. Все знают, что там ошиваются проститутки.

— А еще и убийцы, — вставила Мьюз. — Поэтому-то он и бросил ее там.

Фрэнк Тремон громко расхохотался:

— Не мели ерунды, Мьюз. Тут нужны улики, милочка, а не ваша бабская интуиция.

— Тебе нужны доказательства, Фрэнк?

— Хотелось бы послушать. Да ничего у тебя нет!

— А как насчет цвета кожи?

— В смысле?

— В смысле, что она белая женщина.

— О, какое тонкое наблюдение! — Тремон вскинул руки. — Мне нравится. — Он покосился на Гаухана. — Запиши, Том, потому как это бесценная информация. Возможно, повторяю, возможно, дело и не в проститутке вовсе, а сам я тупой неандерталец. Но когда она утверждает, что наша жертва не может быть проституткой просто потому, что она белая… в жизни не видел такой блестящей полицейской работы! — Он ткнул пальцем в сторону Мьюз. — Тебе не мешает проводить больше времени на улицах.

— Ты говорил, что убиты еще семь проституток.

— Да, и что с того?

— Тебе известно, что все они афроамериканки?

— Да это еще ни черта не означает. Может, те семь — точно не скажу — были высокие. А эта маленькая. Отсюда вывод, что она никак не может быть проституткой?

Мьюз подошла к доске на стене кабинета, где висели вырезки из газет и снимки. Достала из конверта фотографию, прилепила ее.

— Снимок сделан на месте преступления.

Все уставились на него.

— За лентой ограждения целая толпа, — заметил Тремон.

— Очень хорошо, Фрэнк. Но в следующий раз, когда захочешь что-то сказать, подними руку. И жди, пока я тебя вызову.

Тремон демонстративно скрестил руки на груди.

— Зачем нам смотреть на это?

— Что ты здесь видишь? — спросила Мьюз.

— Шлюх, — ответил Тремон.

— Правильно. Сколько их?

— Без понятия. Хочешь, чтобы сосчитал?

— Ну, хоть приблизительно.

— Штук двадцать.

—

Двадцать три. Прекрасно, Фрэнк.

— А в чем смысл?

— А теперь, пожалуйста, сосчитай, сколько белых.

Считать никому не пришлось. Ответ и без того был ясен. Ни одной.

— Хочешь сказать, белых проституток нет в природе?

— Почему же. Они есть. Только не в этом районе. Я просмотрела материалы за три месяца. Согласно данным по арестам, на протяжении всего этого времени в радиусе трех кварталов не задержано ни одной белой проститутки. Ты сам говорил, что отпечатков ее пальцев в картотеке не обнаружено. А про скольких местных проституток можно сказать то же самое?

— Да их до хрена! — возразил Тремон. — Приезжают сюда из разных уголков штата, проболтаются немного, потом или умирают, или подаются в Атлантик-Сити. — Тремон развел руками. — Да, Мьюз, ты у нас гений. Теперь могу спокойно уволиться. — Он ухмыльнулся.

Мьюз и бровью не повела. Достала из конверта еще несколько снимков, прикрепила их к доске.

— Посмотрите на руки жертвы. Видите?

— Видим, и что?

— Никаких следов от уколов на венах, ни одного. Предварительный токсикологический анализ не выявил у нее в крови каких-либо наркотиков. А теперь, Фрэнк, скажи мне, много ты знаешь в своем районе белых шлюх, не севших на иглу, а?

Удар пришелся в цель.

— Она довольно упитанная, — продолжила Мьюз, — что в наши дни в общем-то неудивительно. Многие проститутки вполне упитанные девушки. Ни синяков, ни переломов, предшествующих избиению, не замечено, а вот это немного необычно для проститутки, работающей в таком районе. Зубы мало о чем могут рассказать, потому как большинство выбито. Но те, что остались, позволяют сделать вывод — дантиста она посещала. Заботилась о своем здоровье. А теперь взгляните на это. — Она прикрепила к доске большой снимок.

— Туфли? — спросил Тремон.

— Золотые слова, Фрэнк.

Взгляд Коупа подсказал: пора поумерить сарказм.

— Типичная обувь проститутки, — пожал плечами Тремон. — Каблук-шпилька, высоченный. Очень сексуально. В чем ходишь, Мьюз? Посмотри на свои шлепанцы. Когда-нибудь носила такие каблуки, а?

— Нет, не носила, Фрэнк. А ты?

В комнате раздались смешки. Коуп покачал головой.

— Так в чем фишка? — спросил Тремон. — Туфли прямо из каталога для шлюх.

— Посмотри на подметки.

Мьюз взяла карандаш и указала.

— А что в них такого?

— Да ничего. В том-то и дело. Ни единой царапинки.

— Стало быть, новые.

— Слишком новые. Я специально увеличила снимок. — Она прикрепила еще одну фотографию. — Ни единой царапинки или потертости. Никто не носил эти туфли. Никогда, ни разу.

В комнате воцарилась тишина.

— И что?

— С возвращением, Фрэнк.

— Но, Мьюз, это еще не означает…