Мертвая полоса

Грегори Рен

Бейс автоматически сунул руку в карман. Пальцы наткнулись на что-то холодное. Бейс отдернул руку. Он понял, что нашарил разбитые часы Флеминга, только когда вытащил кулак из кармана. Злость на собственный испуг испортила ему настроение на остаток дня. И заставила совершить сразу две непоправимые ошибки.

Мотыльки с прозрачными крыльями разбивались о стекло фонаря, который нес перед собой Коннор. Рядом сопел Кертис – тощий верзила в мокрой от пота форме. Свистящее дыхание действовало

Коннору на нервы, но впереди уже виднелись жёлтые фары припаркованного на дороге автомобиля. Кертис обошел машину, перелез через отбойник и остановился.

– Это там.

Коннор привстал на цыпочки. Вдоль обочины, по которой он пробирался вместе с патрульным, раскачивались на ветру черные стволы грабов. К краю асфальта вплотную подступали разросшиеся кусты орешника. В кронах зияли дыры, трава перед зарослями блестела от маслянистых пятен. Позади кустов в ночное небо били две осветительные лампы, между ними мелькал голубоватый свет дисплея чьего-то включенного телефона.

Коннор прикинул расстояние до подножия грабов, и шагнул в придорожную траву.

– Здесь крутой спуск. – прогудел ему в спину Кертис. – Не оступитесь. Тот парень…

– Тогда держи меня за яйца. – огрызнулся Коннор и заскользил по склону на пятках. Суставы защелкали в коленях, как шестерни в разбитой коробке передач. Подошвы мокасин поехали по сухой земле, поднимая пыль. Мотыльки, летящие на свет фонаря, словно обезумели. Когда Коннор наконец спустился, стекло было заляпано их желтоватыми внутренностями. Коннор вытер фонарь об коленку и двинулся на отсвечивающий экран телефона.

Грузный, плешивый мужчина в льняном голубом костюме, еле-еле сходящемся на вислом животе, вскинул голову.

– Убери фонарь, кретин. – лениво сказал он. – Когда мне нужно будет посветить в зад, я выберу сволочь посимпатичнее тебя.

Коннор опустил руку.

– Томпсон. Кишки на секционном столе испортили тебе настроение?

– Сегодня ты обошел всех по количеству трупов. Мертвяк на шоссейной обочине, мужик без башки в дорожных кустах. За три недели до пенсии мало кто может похвастаться охотой на серийщика.

Коннор шагнул вперёд. Жирное тело судмедэксперта, сидящего на корточках, загораживало землю, но Коннор и так знал, что там лежит.

Мужчина. Рослый, с мускулистыми ляжками, обтянутыми спортивными шортами. Светлокожий – из-за этого спекшаяся кровь на раздавленных руках и груди казалась черной, как нефть. Верхней половины черепа у него не было. Именно туда нацелилась камера телефона Томпсона. Затвор щёлкал без остановки.

– Переквалифицировался в папарацци? – хмыкнул Коннор с пренебрежением.

– За двадцать лет работы в морге меня сложно чем-то удивить. Но такого я ещё не видел. Какой-то шутила посыпал песком тело.

Коннор оттолкнул Томпсона в сторону. Осветительные приборы работали на полную мощность, но Коннор все равно направил

на мертвого мужчину фонарь. Он увидел то, что не заметил с первого взгляда. Бледное лицо было засыпано песчинками. Крошки кварца и слюды вспыхивали в луче света, как алмазы. Выше бровей песок собрался в холмик, похожий на маленькое надгробие. Коннор опустился перед телом на колено. Потрогал мизинцем песок, сдул его с пальца и оттянул мужчине нижнюю губу. Ноготь скрипнул об стиснутые зубы. Коннор подёргал мужчину за подбородок, ругнулся и полез в карман тенниски. Достал пластмассовую расчёску, всунул ручку между сжатых челюстей и надавил. Зубы разжались. Коннор заглянул в раскрывшийся рот.

– Когда снесло половину черепа, гланды проверять бесполезно. – сказал Томпсон.

Коннор подцепил кончиком мизинца сгусток крови с языка. Растёр его между пальцами и повернул к медэксперту.

– Что это за хрень, по-твоему?

Томпсон опустил телефон. Взял Коннора за запястье, потыкал толстым пальцем в ошмётки сгустка, под которым угадывалось что-то блестящее.

– Похоже на осколок стекла.

– Ладно, спрошу по-другому. Чем это было до того, как его разбили?

В выпуклых голубых глазах Томпсона зажегся интерес. Он погладил себя по пухлому бедру, выгреб из кармана брюк латексную перчатку, натянул ее на правую руку и взял у Коннора осколок, зажав его между пальцев, как в пинцете.

– Толщина стекла около миллиметра. Есть выпуклость. Похоже, это сосуд.

– Сосуд?

– Да. Небольшой и тонкостенный.

– А точнее?

– Когда ты лез в глотку к мертвецу, ты не знал, что там найдешь?

Коннор оглянулся на обочину.

– Не совсем. У трупа на сорок первом шоссе даже зубы нашпигованы стеклом. Но парень, который разукрасил мужика, не может вспомнить, чем пользовался.

– У тебя тяжелая рука, Стэн. Это хорошее средство от амнезии.

Коннор пощупал языком челюсть. С верхнего зуба все-таки откололся кусок эмали. Сопляк в допросной бил не так уж и плохо.

– Сучонок – детектив из отдела убийств. – процедил Коннор. – Решил, что может заигрывать со мной, как со своей подружкой. Сделай одолжение. Когда будешь вскрывать тело, выковыряй осколки и отдай в криминалистическую лабораторию. Пусть над ними попотеет Аркетт. Сосуд или какое ещё дерьмо – я должен знать, что это было.

– Подозреваемый – коп? Тогда я скажу тебе, что это такое, Стэн. Невезуха. Трупы, похожие на пугала, стеклянные кляпы, спятивший полицейский. Кстати, кто этот буйный легавый?

– Флеминг. Из молодняка.

– Я знал одного Флеминга. Он настоящий параноик. Выслеживал десять убийц из десяти. Плевал на шефа полиции и его крысятник. Соблюдал только собственные правила. Если речь о нем, то у тебя неприятности. Свяжешься с ним – и тебя обязательно пристрелят. На твоём месте я бы вышел из игры.

Конец ознакомительного фрагмента.