Мертвая ведьма пошла погулять
Шрифт:
– Все улажено, – сказал Дженкс. – Теперь они запишут пятнадцатиминутную петлю. Давай вниз. Я покажу тебе, что там смотрел Фрэнсис.
Я вытолкнула веревку из вентиляционного отверстия и начала спускаться к полу. Благодаря моим коготкам все вышло проще простого.
– Он сделал дополнительные экземпляры всего, что ему потребовалось, – говорил Дженкс, ожидая меня у мусорной корзины рядом с копиром. Он ухмыльнулся, когда я перевернула корзину и принялась рыться в бумагах. – Я постоянно феячил копир изнутри. Фрэнсис никак не мог просечь, почему он все время получает два экземпляра.
Я подняла голову, до смерти желая выдать пояснение: «Фрэнсис же
– Я знал, что все у тебя будет в порядке, – сказал Дженкс, начиная раскладывать бумаги в длинный ряд на полу. – Но все же стало по-настоящему тяжело сидеть здесь и бить баклуши, когда я услышал, как ты там делаешь ноги. Больше меня о таком не проси, ладно?
И феек крепко стиснул зубы. Я просто не знала, что сказать, а потому лишь кивнула. От Дженкса помощи было куда больше, чем в самых радужных моих ожиданиях. Испытывая неловкость за такую недооценку, я принялась раскладывать страницы в нужном порядке. Их там было немного, и чем больше я читала, тем больше меня все это обескураживало.
– Согласно вот этому документу, – сказал Дженкс, становясь на первую страницу и упирая руки в бока, – Трент последний представитель своего рода. Его родители умерли при странных обстоятельствах, которые буквально сочатся магией. Почти вся домашняя прислуга была под подозрением. Прошло три года, прежде чем ФВБ и ВБ наконец сдались и официально решили закрыть на это дело глаза. Я просмотрела официальный отчет следователя ВБ. Мои усы дернулись, когда я узнала его имя: Леон Бейн, тот самый, которого в итоге размазали по парадному. Интересно.
– Его родители отказались объявлять о своей принадлежности к людям или Внутриземцам, – сказал Дженкс. – Как, впрочем, и сам Трент. И от них осталось слишком мало, чтобы проводить вскрытие. Подобно своим родителям, Трент берет на работу как людей, так и Внутриземцев. Всех, кроме фей и фейков.
Ничего удивительного. Зачем напрашиваться на судебный процесс о дискриминации?
– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Дженкс. – Но Трент, похоже, не склоняется ни на ту, ни на другую сторону. Его личные секретарши всегда колдуньи. Его нянечка была человеком с весьма высокой репутацией. Когда Трент учился в Принстоне, он жил в одной комнате с целой стаей вервольфов. – Тут Дженкс задумчиво почесал в затылке. – Но в их студенческое общество он не вступал. В его досье ты этого не найдешь, но ходит слух, что Трент не вервольф, не вампир и вообще не что-то в гаком роде. – Видя, как я пожимаю плечами, он продолжил: – Трент как-то не так пахнет. Я разговаривал с одной фейкой, которой удалось слегка его нюхнуть. Она тогда была наводчицей у одного агента, побывавшего у Трента в конюшнях. Она говорит, Трент не то чтобы не пахнет как человек, но что-то смутное в нем буквально кричит о Внутриземце.
Я подумала о заговоре, который я сегодня вечером использовала для маскировки. Уже открыв рот, чтобы Дженкса об этом спросить, я резко его захлопнула. На сей раз я вовремя вспомнила, что могу только пищать. Дженкс ухмыльнулся и достал из кармана сломанный карандашный грифель.
– Тебе не придется это произносить, – сказал он, переворачивая одну из страниц и записывая туда алфавит.
Я оскалила зубы, но Дженкс лишь рассмеялся. Впрочем, особого выбора у меня не имелось. Скользя по странице, как будто она была шахматной доской с буквами, я указала: «Амулет?»
Дженкс пожал плечами.
– Может быть. Но феек может почуять сквозь чары. Как я, например, могу почуять ведьму под этой норочьей вонью. Однако если это маскировка, это объясняло бы секретаршу-колдунью.
Как вопрос это не прозвучало, и я удивленно села на ляжки. Он смог понять это из моего запаха?
– У Трента может иметься другая ведьма, которая производит для него заговоры, – сказал Дженкс. – Таким образом он смог бы прикрывать свой запах амулетом. То же самое годится для вервольфа или вампира.
Пораженная внезапно возникшей идеей, я указала: «Запах Айви?»
Еще не успела я закончить, как Дженкс уже неловко запорхал туда-сюда в воздухе.
– Гм… н-ну, да, – принялся заикаться он. – Айви воняет. Либо она дилетантка, которая завязала на прошлой неделе, либо интенсивная вампирша, которая завязала в прошлом году. Я не могу понять. Скорее всего, она где-то между… скорее всего.
Я нахмурилась – насколько норка вообще способна это делать. Айви сказала, что прошло уже три года. Должно быть, она была очень-очень интенсивной. Вот класс.
Я взглянула на стенные часы. Время кончалось. В нетерпении я повернулась к скудному досье на Трента. Согласно ВБ, он жил и работал в громадном поместье за городом. Он выращивал скаковых лошадей на продажу, однако большая часть его доходов поступала от занятия сельским хозяйством: апельсиновых и пекановых рощ на юге, клубничных плантаций на побережье, пшеничных полей на Среднем Западе. У Трента даже имелся остров неподалеку от Восточного побережья, где он выращивал чай. Я уже все это знала. Таков был стандартный газетный набор.
Трент вырос единственным ребенком, потерял мать в десятилетнем возрасте, а отца – на первом курсе университета. У его родителей было еще два ребенка, которые умерли в младенчестве. Доктор отказался отдать документы, пока его не вызвали в суд, а вскоре после этого и повестка, и документы, и вся контора сгорели дотла. Трагическим образом доктор засиделся там допоздна и не сумел выбраться из горящего помещения. «Каламаки, – подумала я, – играли просто идеально».
Я отвернулась от досье на Трента и щелкнула зубками. Больше мне здесь ничего пригодиться не могло. У меня было чувство, что архивы ФВБ, сумей я каким-то чудом их увидеть, оказались бы еще менее мне полезны. Кто-то в свое время пустился во все тяжкие и славно позаботился о том, чтобы о Каламаках было известно совсем мало.
– Извини, – сказал Дженкс. – Я знаю, что ты и впрямь рассчитывала на это досье.
Я пожала плечами, запихивая бумаги обратно в мусорную корзину. Поставить корзину прямо я уже не могла, но так, по крайней мере, все будет выглядеть, как будто она просто упала, и в ней не рылись.
– Хочешь отправиться с Фрэнсисом на допрос Трента в связи со смертью его секретарши? – спросил Дженкс. – Это будет в понедельник, ровно в полдень.
«В полдень», – подумала я. Какой безопасный час. Для большинства Внутриземцев это не было смехотворно раннее время, а для людей– идеально разумное. Может статься, мне следовало бы увязаться вместе с Фрэнсисом И малость ему помочь. Я почувствовала, как мои норочьи губы растягиваются в улыбке. Фрэнсис был бы не против. Это мог быть мой единственный шанс откопать что-то на Трента. Ареста его в качестве, распространителя «серы» вполне бы хватило, чтобы расплатиться за мой контракт.