Мертвая зона(Повести)
Шрифт:
— Счастье, что никого не придавило…
— Когда один появляется, когда с напарником… Эшелоны проверяют…
— Стреляли-то вы или часовой? — спросил Сергеев. — Если вы, почему не попали?
— Часовой стрелял, в воздух. А мы хотели этого бандюгу живьем захватить… Что только ему среди железяк приглянулось?
— Значит, знал, за чем шел, — ответил Сергеев, хотя и ему было непонятно, что могло привлечь грабителя в этих грудах ржавого железа? Любую махину — блоки тракторных двигателей, колеса вагонов, коленчатые
Однако наличие охраны именно в этом эшелоне наводило на мысль: «Есть тут что охранять». Унюхали это и бандиты, решившись на вооруженное нападение со стрельбой из нагана и таким эффектным отступлением под аккомпанемент обрушившихся у дыры в заборе шпал.
— Товарищ старший лейтенант Сергеев! Где вы? — послышался прежний встревоженный голос.
— Здесь! Иду к вам!..
— Ну мы тогда поедем, без нас разберетесь, — сказал старший деповец, справедливо считая, что, раз уж милиция на месте, группе самозащиты можно вернуться к своей работе.
Ухватившись за поручни, он вслед за своими товарищами поднялся на стремянку паровоза. Огромная тяжелая машина, коротко рявкнув, задышала паром и со сдержанным гулом покатила по рельсам в темноту ночи.
А у Сергеева никак не шел из головы выхваченный прожектором силуэт налетчика на фоне дырявого забора: согнутая, сутулая фигура с наганом в руке. По внешнему виду — типичный «медвежатник», только «сейф» избрал себе размером с товарный вагон. Уходил от погони расчетливо, хладнокровно, норовя задавить шпалами преследователей. Значит, не первый раз выходит на «охоту» — операции у него и планируются, и тщательно продумываются…
Ориентируясь на голос часового, Сергеев шел в узком коридоре между составами, пути здесь изгибались дугой, и он не сразу увидел теплушку с тормозной площадкой, возле которой рассмотрел в сумраке ночи одинокую фигуру красноармейца с карабином наперевес. Услышав шаги, часовой снова крикнул:
— Стой, кто идет?!
— Да я, я… Сказал же тебе, старший лейтенант Сергеев с оперативной группой.
— Пароль?!
— Пароль я не знаю. Какой пароль?..
— Стоять! — крикнул часовой.
Гулко, как в трубе, между составами грохнул выстрел. Пуля, зацепив какую-то железку на крыше соседнего пульмана, с зловещим пением рикошетом ушла в ночное небо.
— Ты что, сдурел? — заорал Сергеев. — Людей поперестреляешь!
— Стоять! Руки вверх! — по-прежнему с надрывом в голосе крикнул часовой.
Сергеев поднял руки. То же самое сделали сопровождавшие его оперативники.
Глупее положение не придумаешь: вместо того чтобы оказать помощь, видно, измаявшемуся парню, охраняющему какой-то важный груз, они теперь должны стоять и ждать у моря погоды с задранными руками.
— Ну и долго ты нас будешь так мурыжить? — спросил Сергеев.
— Пока не придет
На этот раз голос доносился из-под вагона: часовой на всякий случай залег в тень, еще и наверняка спрятался за колесо.
— Могу я послать человека доложить руководству? — спросил Сергеев.
— Всем стоять на месте! — послышался категорический ответ.
Парня этого можно было понять. Если он там один, ничего не стоит зайти кому-нибудь с тыла, бросить гранату. Видно, и в самом деле какой-то важный груз у него в вагоне. А если важный, то почему часовой один? Их должно быть по крайней мере трое!
Потянулись томительные минуты — одна, вторая, третья… Скосив глаза, Сергеев видел светящийся циферблат под железной решеткой своих «Кировских» часов на запястье руки, поднятой выше головы. Никогда бы он не подумал, что самому, да еще с оперативниками придется стоять вот так под прицелом часового и чего-то ждать…
Впереди, в узком коридоре между эшелонами, послышались шаги: приближалась целая группа.
— Стой, кто идет? — на еще более высокой ноте завопил часовой. И полной неожиданностью для Сергеева был ответ:
— Комбриг Воронин.
— Пароль?
— «Сталинград».
— Товарищ комбриг, что ж вы так долго? Я ж не знаю, как вас жду!.. Товарищ старший лейтенант Сергеев, подходите и вы тоже! Я ж иначе не мог!..
— Понимаю, служба… — опустив руки и подходя к часовому, сказал Сергеев. Сам подумал: «Ведь Воронина госпитализировали после Серафимовича, где его ранило. Значит, груз настолько важен, что сам начальник управления прямо с госпитальной койки прибыл на станцию его встречать…»
Сергеев официально доложил Воронину о налетчике, обстрелявшем часового, и о том, как бандиту удалось скрыться, обрушив за собой штабель шпал.
— Расследуйте и доложите, — сдержанно ответил Воронин. — Покормите часового, видите, человек на пределе… Молодец, солдат… Фамилия как?..
— Красноармеец Черемных…
— Буду ходатайствовать о представлении к правительственной награде… Так… Где документы?..
Он взял у часового накладные, передал их стоявшему рядом человеку в штатском, сказал:
— Товарищ капитан, проверьте груз.
Тот, открутив обычную проволоку на задвижке вагона, откатил дверь теплушки, исчез в темном проеме, включил карманный фонарь.
— А напарник у тебя где? — спросил Воронин у часового.
— Задело в бомбежку осколком, остался на разъезде…
— Сколько суток один ехал?
— Трое суток…
При свете карманного фонарика, который направил капитан в штатском на часового, Сергеев увидел страшно исхудавшего красноармейца в обмундировании «мешком» — типичного «интеллигента» — узкоплечего, в очках, сквозь стекла которых лихорадочно блестели белки глаз на черном от грязи и угольной пыли лице, уж действительно — кожа да кости…