Мертвая зыбь
Шрифт:
…То, что произошло дальше, в поезде «Максим» [31] , в переполненном вагоне, с трудом поддаётся описанию. Ехали, чтобы не очень выделяться, в сапогах и брезентовых плащах. Лидочка в старой жакетке, платочке и каких-то солдатских ботинках. У неё на груди хранились бумажка отдела охраны памятников старины с перечислением фамилий двух археологов и их учёного секретаря «тов. Лидии Нейдгарт» и, разумеется, план часовни.
В Бологом подрядили мужика с телегой и тридцать пять километров месили грязь по просёлку. Наконец добрались до села Ложенки, но никакой часовни,
31
Так назывались тогда местные товаро-пассажирские поезда, ходившие очень медленно.
Обратный путь — тридцать пять километров по просёлку, ожидание поезда на Москву (в скором не было места), снова «Максим», и переполненный вагон, и опоздание на два часа… В четвёртом часу ночи наконец Москва.
Шли пешком. Ртищев останавливался, задыхаясь. Лидочка ругалась как извозчик (извозчиков в этом часу ночи не было). Жорж Щегловитов мечтал только о тёплой постели, о том, чтобы склонить голову на подушку рядом с золотоволосой головкой Ниночки.
Он открыл дверь в квартиру своим ключом. Лидочка кинулась в чем была на тахту; Ртищев, тяжело дыша, остался сидеть на пуфе; Жорж Щегловитов, стащив грязные сапоги, в носках вошёл в свою спаленку… и тут раздался дикий вопль. Это взвыл от ярости Жорж. Рядом с золотоволосой головкой Ниночки покоилась стриженная ёжиком голова ротмистра Таланова, он спал, обнимая округлые плечики Ниночки… Дальше произошла грубая сцена, закончившаяся дракой двух мужчин, которую я описывать не берусь.
Стауниц был разбужен на рассвете и, отворив дверь, увидел украшенную большим синяком физиономию ротмистра Таланова.
Он выслушал его путаный рассказ и понял, что ни часовни, ни склепа, ни голицынских миллионов не существовало в действительности, а план был куплен за двести франков у какого-то штабс-ротмистра Гродненского гусарского полка, племянника князя Голицына, умершего три года назад.
Якушев сразу выразил сомнение в реальности этой затеи, как только услышал о прибытии Таланова, но не вмешивался: он считал, что визит Таланова послужит ещё одним доказательством легкомыслия эмигрантов.
Пришлось отправить Таланова через «окно обратно к его друзьям, это было необходимо, чтобы поддержать солидную репутацию „Треста“.
Будучи в гостях у Кушаковых, Стауниц обратил особое внимание на изумруды мадам Кушаковой, и, как у всякого авантюриста, у него возник ещё не сформировавшийся план использовать этот реальный клад.
Жорж Щегловитов, разочарованный в «белом движении», отошёл от МОЦР.
Что же касается Ртищева, то для него поездка за голицынским кладом кончилась плохо: он жестоко простудился, простуда перешла в воспаление лёгких, и камергер, член Политсовета МОЦР, приказал долго жить.
71
Якушев чувствовал враждебность Захарченко и в беседе с Артузовым предложил, чтобы с ней встречался от имени «Треста» Стауниц. Конечно, он, Якушев, будет его инструктировать.
— А вы убеждены, что Захарченко изменила к вам отношение?
— Мне не раз говорил об этом Стауниц. Сказал, что она злится на меня и Потапова, мы, мол, затираем Стауница, не даём ему хода в «Тресте».
— Вы верите Стауницу? Впрочем, это на него похоже. Вообще не вредно, чтобы эта дама думала, что в «Тресте» существуют разногласия между вами и Стауницем. Хорошо даже, если у вас будет с ним при ней лёгкий конфликт. Это отвлечёт её. Она ведь ко всему ещё любит интриги. Разумеется, Захарченко примет сторону Стауница, и это вызовет с её стороны ещё большую откровенность с ним. Важно только, чтобы Стауниц был в ваших руках. Чем вы его можете держать? И удержите ли?
— Не сомневаюсь. Я создал впечатление, что у меня скоро будут большие средства от Коковцова. Стауниц уверен, что ему перепадёт малая толика.
— Конечно, этот прожжённый авантюрист пока слушается вас, но верит ли он вам? Верит ли, что вы настоящий монархист и контрреволюционер?
— Пока да.
— Пока… Надо, чтобы он вам верил, надо! Он ближе, чем вы, к Захарченко. Нам очень важно от неё знать, что именно затевает Кутепов. А он что-то затеял. И Захарченко об этом знает. Придётся опять поручать эту даму Стауницу, и не выпускайте его самого из рук. А с ней держитесь такой линии: мы, мол, делаем высокую политику, и вы, будьте любезны, нам не мешайте.
Прошло несколько дней. Якушев решил разыграть лёгкую размолвку и при Марии Захарченко заспорил со Стауницем по поводу устройства белогвардейцев (под видом рабочих) на лесоразработках в Польше, в приграничных участках. Якушев предложил не поднимать этого вопроса у поляков.
— В общем, мы сидим у моря и ждём погоды, — мрачно сказал Стауниц. — До сих пор мы не дали ответа по поводу нового начальника штаба. Потапов стар и болен.
— Пришлют кого-нибудь вроде Сусанина, и возись с ним. Мне оказано высокое доверие его высочеством, и, пока я его не лишён, прошу не вмешиваться в мои действия.
Якушев ушёл, сухо простившись с Захарченко, которую, видимо, обрадовало даже это лёгкое столкновение Стауница с Якушевым.
А Стауница это столкновение навело на размышления о своём будущем. Он рассуждал так: если совершится переворот и у власти окажутся деятели «Треста», то его положение все же будет неопределённым из-за разногласий с Якушевым. Да и придут ли к власти деятели «Треста»? Не Якушеву же возглавлять правительство! Нужен военный, нужен диктатор. Потапов? Он не строевик, а генштабист, притом у него слабое здоровье и не хватает железной воли, решимости. Значит, несомненно захватит власть Кутепов. У него есть все, что нужно диктатору: воля, энергия, жестокость, он не остановится, пройдёт через горы трупов к власти. Недаром он стремится засылать своих людей в «Трест», — значит, для Стауница выгоднее ориентироваться на РОВС и Кутепова. С его помощью можно пробраться за границу, если дело затянется.
А путь к Кутепову самый верный через Марию Захарченко.
В её поведении нельзя было не заметить, что она старалась увлечь Стауница как женщина. «Что-то завлекательное в ней есть», — думал Стауниц и решил сблизиться с ней. Она, как родственница Кутепова, могла позаботиться о карьере Стауница. Радкевич? Это не смущало. Стауниц знал, как относится к Радкевичу его супруга.
Стауниц часто оставался наедине с Марией и однажды, слушая восторженные отзывы Марии о Кутепове, сказал:
— Так может говорить о мужчине не родственница, а женщина, которая его любила и любит.