Мертвецы не тоскуют по золоту
Шрифт:
Дверь скрипнула и приоткрылась. Из помещения пахнуло холодом и сыростью. Максим поднял с земли сумку и прошел вовнутрь. Выключив фонарь, он прикрыл за собой скрипучую створку и решил, что не мешало бы принести машинное масло и смазать петли, и еще он подумал о противогазе. Вонища стояла невыносимая. Ветров прикрыл нос платком и начал спускаться, обрывая головой и плечами густые сети паутины.
В круглом помещении усыпальницы находилось восемь гробниц, расположенных вдоль стен в форме подковы. Каждый саркофаг поднимался на метр в высоту. Стенки могильников были выполнены из черного мрамора, а крышки из белого. Надписи покрылись мхом, и
Внезапно Максим вспомнил, как это делал старый сторож. По четырем углам каждой плиты находились бронзовые штыри, похожие на клепки с пятачок величиной. Они легко выдвигались из своих гнезд, если подцепить шляпку чем-нибудь острым. В ход пошло ножовочное полотно. Штыри в палец толщиной легко поддались, и он вынул четыре штуки в течение минуты. После небольшого усилия плита поддалась и сдвинулась с места. Могила пустовала, мраморные стенки сверкали, как новенькие, а на метровой глубине стояла початая бутылка водки, прикрытая пробкой с белым сургучом. Рядом лежала банка с высохшей килькой и стакан. Все сохранилось в первозданном виде. Ни одной пылинки.
— Да, — протянул Ветров, — дед Савелий помер и даже дозу не успел допить. Теперь такую водочку уже не производят. "Белая головка" утраченные времена.
Водка выдохлась и не сохранила своего запаха. Максим решил не ставить плиту на место, чтобы вечером не тратить лишнего времени на мелочи.
Ветров поднялся и вышел из усыпальницы. На несколько секунд он ослеп от солнечного света. Свежий легкий ветерок попал в легкие, и ему показалось, будто он заново родился. Ничего интересного в загробном мире нет. Неужели всем нам этого не избежать? Как это печально. Но Максим не собирался умирать. Он только начинал жить и не сомневался, что будет не прозябать на этом свете, а проживет отпущенные судьбой годы красиво и благополучно.
Ветров надел на железные кольца новый замок, запер склеп и убрал ключ в карман. Он остался доволен собой. Лучшего тайника не найти. Духи купцов Кудасовых сохранят тайну золота. Кто, как не они, умеют ценить настоящие сокровища.
Теперь оставалось найти кратчайший путь к лазейке и проверить подъездные дороги. Дыр в заборе хватало. За оградой рос кустарник, крапива и начинался лес. Извилистая узкая дорога, идущая вдоль забора, с выбоинами, кочками, оголенными корнями деревьев, выглядела не очень надежной, осенью здесь не проедешь, но сейчас ей еще можно воспользоваться, а там видно будет. Максим сделал ножом метку на заборе и на дереве у дороги.
Шоссе проходило в трех километрах от кладбища, на пути стояли две деревни, а за кладбищем протекала небольшая речка. Максим помнил, как они ходили туда ловить пескарей. Времени у него хватало, и он решил осмотреть окрестность. Нужно найти могильник для машины. Место, где можно ее оставить и забыть. Где ее не найдут в ближайшее
Эдик Чайка был немало удивлен, заметив остановившийся у перекрестка "Москвич". Из окна машины выглянул Сироткин. Судя по виду, парень пребывал в хорошем настроении.
— Что за фокусы, Рома? А где "скорая помощь"?
— Мусора сгребли. Кто-то настучал. Бесхозная машина стоит у пляжа. Шофер утонул... Ну это так, шутка.
Чайка насторожился.
— А это чья?
— Одолжил. Не паникуй, искать не будут, и тебе за руль садиться не придется. Эту тачку в моем доме хорошо знают.
— Темнишь, Рома. Как бы нам не засветиться. Ты ведь знаешь, что за груз мы повезем. Чуть оступился — и хана!
Сироткин отодвинул козырек от потолка, и ему на колени упали документы.
— Раззява! Ксиву на машину оставляет в салоне. Сколько ни говори, все без толку. Живет по системе "Пока жареный петух не клюнет..." И так во всем. Ну а гаишникам много не надо, положи пятерку в права, и они в техпаспорт смотреть не станут.
— Ладно. Ты у нас спец в этих делах.
Спустя десять минут они въехали на дачный участок. Сироткин подогнал машину к бане. Чайка заметил глазастого мальчишку, сидевшего на крыльце дома, и надел на голову капюшон куртки. Он не хотел засветиться в последний момент перед ответственным делом.
После загрузки машина заметно осела.
— Поехали, — сказал Чайка и сел в машину.
— Рано еще, Эдик. Успеем пообедать.
— С ума сошел? О чем ты думаешь? Я как на иголках сижу. У нас динамит в багажнике. На месте Максима подождем. Да и он себе места не находит.
— Хорошо, поехали. Но темнеет в десять вечера.
— Возьми с собой штыковую лопату. Пару слитков по дороге закопаем в лесочке. Мало ли что может произойти. Глупо держать все добро в одном месте. Склеп накроют, так запас останется.
— Дальновидный ты мужик. Неплохая мысль.
— Приключенческие книжки читать люблю.
— Нет проблем. В сарае лопат хватает. Наточены, как бритва. Старался жене работу облегчить.
Роман принес две лопаты и бросил их в багажник. Машина выехала на пустынное шоссе и взяла курс на юг. Горожане, уехавшие на участки, сделали это в пятницу вечером или в субботу утром. Возвращались поздним вечером в воскресенье. Облака рассеялись, и солнце вновь вцепилось в землю.
— И что нам делать с этим добром? — спросил Сироткин.
— Макс говорит, что нужно сделать форму какой-нибудь монеты. С профилем Юлия Цезаря. В те времена золото не мешали с другими металлами. А монеты продавать дантистам на коронки. Он когда-то продал царский червонец одному протезисту. Зубодеры надежные покупатели.
— Интересная идея. А ты прикинь, сколько монет получится из пятидесяти килограммов?
— Уже прикинули. Десять тысяч. Каждая по пять граммов. За одну монету могут заплатить от трехсот рублей и выше. Пятимесячная наша зарплата. Ну а за все можно получить сто миллионов.