Мертвецы выходят на берег. Министр и смерть. Паршивая овца
Шрифт:
Моника нацепила прежнюю маску брезгливого, надменного равнодушия. Я видел ее непроницаемый профиль. Она сидела у борта, подставив лицо морским брызгам, и казалась холодной и далекой, как русалка. Лишь иногда, когда мы обменивались быстрым взглядом, ее глаза теплели. На секунду меня охватило сомнение: а что, если это была только месть Арне? Если я был нужен только для того, чтобы снять напряжение, самоутвердиться. Но достаточно было одного ее взгляда, чтобы рассеялись все сомнения: Моника не играла — ее чувства были подлинными.
Мы подошли к причалу Лиллесанна. Когда —
— Ну что ж, посмотрим, каков ты будешь в новой должности. Деньги я тебе вышлю сегодня вечером. Вернусь, наверное, через неделю. Если я тебе понадоблюсь, звони архитектору Орстаду в Кристиансанн, я буду жить у него.
Он записал мне номер телефона. И вдруг улыбнулся:
— Не забудь, теперь твоя очередь ночевать в Желтой комнате! — сказал он. — Ты единственный из мужчин еще не прошел через это испытание. Надеюсь, ты не нарушишь правила игры, хоть мы и не сможем тебя проконтролировать?
— С удовольствием переночую там сегодня, — заверил я его. — Даю слово.
— Не нравится мне, что мы уезжаем из Хейланда, так и не освободив Лиззи от этого мерзкого человека, — посетовала Эбба. — Но, честно говоря, я сделала все, что могла. Надеюсь, Карстен не оставит ее в беде.
Подошел автобус. Я помог им внести багаж и сердечно простился со всеми. Пожимая мне руку, Моника шепнула:
— Мы не прощаемся, Пауль. Скоро увидимся, и тогда уже я буду полностью свободна от Арне. Я напишу тебе, как приеду в Осло. Скучай без меня хоть немножко.
— Хочешь, я поговорю с ним сейчас?
— Нет, нет, предоставь это мне. Всего тебе доброго. И спасибо, что ты вернул меня к жизни.
Возвращаясь в Каперскую усадьбу, я спрашивал себя, что меня заставило согласиться на добровольную ссылку в этой дыре? Теперь меньше, чем когда бы то ни было, меня привлекала жизнь отшельника в Каперской усадьбе посреди мертвых пустошей и мрачного моря. Почему я не отказался в последнее мгновение от этой дурацкой должности и не уехал с Моникой в Осло? Но тогда бы я нарушил обещание, данное Арне, а этому воспротивился старый зануда, который живет в каждом из нас: «Хватит с тебя одного преступления на один раз, дружище».
Неужели я вечно буду мальчиком на побегушках у этого человека? Не пора ли мне начать жить собственной жизнью? Закончить учение и найти достойную работу, даже если придется протирать штаны в министерстве юстиции? Все лучше, чем болтаться, как медуза, в океане жизни. Неделю я, конечно, проживу тут один, может, мне даже полезно провести несколько дней в одиночестве, но, когда Арне вернется, я выложу перед ним карты на стол. Скажу ему, что намерен всерьез устроить собственную жизнь и собираюсь жениться на Монике. А потом уеду в Осло и постараюсь не ударить в грязь лицом.
После полудня меня навестил Карстен. Он был чем-то взволнован, глаза у него горели. Мне даже показалось, что он выпил.
— Жаль, не успел с ними попрощаться, — сказал он. — Я допустил вчера резкость. А сегодня я зашел, чтобы сообщить интересную новость. Лиззи сейчас находится в Осло, в моей квартире. Я только что говорил с ней по телефону.
— Как это?
— Я
Как только я это услышал, я понял, что надо действовать немедленно. Теперь или никогда! Я тут же направился в Пасторскую усадьбу и за несколько минут уговорил ее уехать со мной. Просто-напросто посватался к ней. Чемоданы были уложены, так что оставалось только тронуться в путь. Я нанял на берегу лодку до Лиллесанна, а там посадил ее в машину, чтобы она успела на вечерний поезд. Дал ей ключи от моей квартиры в Осло и обещал, что приеду через несколько дней. Как тебе это нравится? — Карстен не скрывал своей гордости.
— Звучит, как новелла из дамского журнала, — сказал я. — А у тебя не будет неприятностей? Ты уверен, что они с Пале неженаты?
— Абсолютно. Она несколько раз говорила об этом в совершенно спокойном и вменяемом состоянии. И если она отрицала это перед Эббой, то лишь потому, что находилась под гипнотическим влиянием Пале. Кроме того, я просмотрел газеты. За то время, что Пале жил в Норвегии, сообщения об их бракосочетании не делалось. Да я бы себе никогда в жизни не простил, не вмешайся я сейчас. Лиззи необходимо было избавиться от этого человека, уехать куда-нибудь подальше. Вот она и уехала в последнюю минуту. Страшно подумать, что она так долго жила с этим чудовищем. У меня описан точно такой же тип человека в романе «Оборотень».
Карстен остался верен самому себе, я невольно улыбнулся.
— И теперь ты ждешь атаки врага?
— Да. — Он кивнул. — Я остался здесь на несколько дней, чтобы посмотреть, что он предпримет. Я готов даже поговорить с ним. Он опасный человек, и я понимаю, что он одержим сверхъестественными силами, против которых большинство современных людей бессильны. К счастью, я владею белой магией.
Он говорил сухо, со знанием дела, точно физик-атомщик, объясняющий теорию ядра. Не было никакого сомнения, что он сам свято верит во все эти силы. Думаю, эта беседа больше позабавила бы меня, если бы на душе не становилось так противно каждый раз, как речь заходила о Пале.
Мы заговорили о другом. Когда я сказал Карстену, что собираюсь провести ночь в Желтой комнате, он встревожился:
— Это опасная игра, Пауль! Не забывай, теперь ты в доме один. Я решительно не советую тебе это делать.
— Играть надо честно, — сказал я. — Арне взял с меня слово, что я не подведу. К тому же я не из трусливых.
— Днем все мы храбрые. Ты хотя бы прими меры предосторожности. Позволь, я нарисую там для тебя пентаграмму.
Я засмеялся.
— Вряд ли в этом есть необходимость. Дёрум отказался от карьеры призрака.