Мертвецы живут в раю
Шрифт:
— В вагоне и десяти человек нет, только вон какая-то баба и пара стариков.
— Но ты ничего не сделаешь?
— Неужели? Почему же ты так считаешь?
— Ты только трепешься.
«Фрэ-Валлон». Вокруг муниципальные дома, никакого обзора.
— Айоли! — крикнул один из них.
Они выбежали из вагона. Я выпрыгнул следом и схватил последнего за руку. Заломил ему руку за спину. Крепко, но не сильно. Он стал вырываться. Пассажиры поспешно покидали платформу.
— Вот ты и один.
— Блядь, да пусти же! (Он призвал в свидетели Черутти и Пероля, которые проходили мимо.) Он очумел,
Черутти и Пероль даже не посмотрели на него. Платформа опустела. Я чувствовал злобу мальчишки. Но и страх тоже.
— Никто тебя не защитит. Ты араб. Я могу прикончить тебя прямо здесь, на платформе. Никто и пальцем не пошевельнет. Тебе понятно? Значит, кончайте хулиганить, ты и твои дружки. Иначе, вы однажды нарветесь на парней, которые вас живыми не выпустят. Тебе ясно?
— Да, ясно. Блядь, больно же!
— Так им и передай. Если я тебя снова поймаю, я тебе сломаю руку!
Когда я пришел в себя, было уже темно. Почти десять часов. Я устал. Был слишком измотан, чтобы возвращаться домой. Мне надо было прошвырнуться. Побыть с людьми. Ощутить, как бурлит нечто, похожее на жизнь.
Я зашел в «О’Стоп». Ночной ресторан на площади Оперы. В нем дружески общались меломаны и проститутки. Я знал, кого мне очень хотелось видеть. И она была здесь, Мари-Лу, молодая шлюха с Антильских островов. Она объявилась в квартале три месяца назад. Она была великолепна. Прямо Дайана Росс двадцати двух лет. В этот вечер она была одета в черные джинсы и серый «дебардер» с глубоким вырезом. Ее волосы были забраны на затылке и перевязаны черной лентой. В ней не было ничего вульгарного, даже в манере сидеть. Она казалась почти надменной. Редко кто из мужчин осмеливался подойти к ней, если только она взглядом не поощряла их.
Мари-Лу не подцепляла клиентов на улице. Она работала по минителю и, когда ее выбирали, назначала встречи здесь. Только чтобы проверить внешность клиента. Мари-Лу, действительно, очень меня возбуждала. Потом я несколько раз ходил к ней. Нам нравилось встречаться. Для нее я был идеальный клиент. Для меня это было проще, чем любить. И пока это вполне меня устраивало.
Как всегда, «О’Стоп» был переполнен. Много проституток, которые заходили сюда на перерыв — выпить виски, колы, пописать. Некоторые из них, те, что постарше, слышали о Верди вообще и о Паваротти в частности. Я, расточая подмигивания и улыбки, пробрался к стойке и забрался на табурет рядом с Мари-Лу. Она пребывала в задумчивости, грустно глядя в свой бокал.
— Ну, как дела?
— А, привет. Ты мне ставишь выпить?
Я взял ей коктейль «Маргарита», себе виски. Ночь начиналась приятно.
— У меня есть план, но он мне не нравится.
— К чему он сводится?
— К полицейскому!
Она звонко рассмеялась, потом смачно поцеловала меня в щеку. Электрический разряд, пронзивший меня до трусов.
Когда я заметил Молинеса, мы сделали уже три захода. Мы с ней обменялись шестью или семью фразами. Столь же короткими, сколь и банальными. Мы старательно напивались. Именно это устраивало меня больше всего. Молинес входил в бригаду Оша. Он томился ожиданием на тротуаре перед рестораном, и казалось, смертельно скучал. Я слез с табурета, сделав новый заказ.
Я произвел на него впечатление
— Что ты тут делаешь?
— Во-первых, я пью, во-вторых, я пью, в-третьих, я пью, в-четвертых, я ем. Чем заняться в-пятых, еще не решил. А ты?
— Дежурю.
Неразговорчивый ковбой. Он отошел на несколько шагов. Я, наверное, был не достоин его общества. Следя за ним глазами, я увидел их, остальных членов бригады, стоявших на углах нескольких улиц. Беске, Паоли были на пересечении улиц Сен-Санса и Мольера. Сандос, Мериэль, к которым присоединился Молинес, стояли в начале улицы Бово. Кейроль расхаживал перед зданием Оперы. Другие ускользали от моего взгляда. Вероятно, они находились в машинах, стоящих вокруг площади.
Выехавший с улицы Паради, серый с металлическим блеском «ягуар» углубился в улицу Сен-Санса. Беске поднес ко рту переносную рацию. Паоли и он покинули свой пост. Они пересекли площадь, не обращая внимания на Кейроля, и медленно пошли вверх по улице Корнеля.
Из одной машины вылез Морван. Он перешел площадь, потом улицу Корнеля, как будто собирался зайти в «Командорство», ночное кафе, где собирались журналисты, полицейские, адвокаты и бандиты. Он прошел мимо такси, припаркованного во втором ряду перед «Командорством». Это было белое «рено-21». Его глазок показывал «занято». На ходу Морван стукнул ладонью по дверце. Как бы небрежно. Потом прошел дальше, остановился у «секс-шопа» и закурил. Готовилась облава. Я не знал, на кого. Но я один это понимал.
«Ягуар» развернулся и припарковался за такси. Я заметил, что Сандос и Мериэль выдвинулись вперед. За ними и Кейроль. Кольцо сжималось. Из «ягуара» вышел мужчина. Араб, огромный амбал, в костюме и при галстуке, пиджак расстегнут. Телохранитель. Он посмотрел направо, налево, затем открыл дверцу машины. Вылез мужчина. Аль Дакиль, черт возьми! Это же «Иммигрант». Глава арабского преступного мира. Я видел его только однажды. Во время задержания. Но Ош не смог предъявить ему никакого обвинения. Телохранитель захлопнул дверцу и направился к входу в «Командорство».
Аль Дакиль застегнул пиджак, нагнулся, чтобы что-то сказать шоферу. Из такси вылезли двое. Один лет двадцати, маленького роста, в джинсах и полотняном пиджаке. Другой среднего роста, не намного старше, почти наголо остриженный. В брюках и черной полотняной куртке. Я записал номер такси в тот момент, когда оно отъехало: 675JLT13. Профессиональный рефлекс. Началась стрельба. Маленький открыл огонь первый. По телохранителю. Потом он повернулся и выстрелил в шофера, который выходил из машины. Второй разрядил всю обойму в Аль Дакиля.
Никаких предупреждений не было. Морван уложил бритоголового раньше, чем тот успел обернуться. Другой, опустив голову и держа в руке пистолет, юркнул между двумя машинами. Оглянувшись назад, он быстро, слишком быстро, отступил. Сандос и Мериэль выстрелили одновременно. Послышались крики. Внезапно собралась толпа. Люди Оша. Любопытные.
Я услышал полицейские сирены. Такси скрылось за зданием Оперы, поехав по улице Франсиса Давсо налево. Ош вышел из «Командорства», держа руки в карманах пиджака. На моей спине я почувствовал теплые груди Мари-Лу.