Мертвое царство
Шрифт:
Глава 4. Антиквар Штиль
Не помню, как я добралась до святилища. Просто на рассвете оказалась в келье Ферна, а в воспоминаниях остались лишь рваные клочья: вот Лагре лежит на земле, а снег вокруг него чёрный от крови. Вот к нам бегут люди, я слышу мужские голоса и крик матери. Вот я сижу в нашей гостиной, укрытая пледом, мне суют стакан горячего вина, а я не могу его взять, потому
Конечно, мне не дали выйти из дома в корсете. Как переодевалась, тоже не помню. Но, видимо, наспех даже вымылась или хотя бы обтёрлась, потому что ни земли на коленках, ни крови на руках у меня не было.
Ферн подсыпал мне что-то в чашку, это точно. Я сидела, бездумно глядя в огонь, мелкими глотками пила горький травяной чай с ароматом мёда и размышляла только об одном: почему я пришла именно сюда? Не в свою комнату, не осталась в поместье, а приволокла своё разбитое, ничего не соображающее тело в святилище?
– На всё воля Милосердного, – повторял Ферн истину, придуманную им самим. Его голос доносился будто издалека, перед глазами у меня до сих пор стояло побледневшее лицо Лагре с кровью на губах. – Даже если случилось ужасное.
– Милосердный умеет воскрешать людей, – прошептала я, крепче сжимая горячую кружку.
– Верно. В умах прихожан он умеет всё.
– Но волхв из твоих рассказов и правда мог воскрешать людей.
Мой голос прозвучал тихо и надтреснуто, но слёз в нём больше не было. Я отставила чашку. В груди пекло, там разгоралось что-то новое, чуждое и крепкое. Ферн возился у очага – поджаривал куски хлеба с сыром.
– Мог. Но лишь поднимать на ноги, не возвращая к истинной жизни. – Ферн отряхнул руки и пристально, цепко посмотрел на меня. – Истод проделал большой путь. И если бы его не остановили, он пошёл бы дальше. Но кто-то может завершить начатое за него.
– Научиться ворожбе, посетить захоронения погибших от Мори на Перешейке, понять, к чему стремился Истод. И воскресить Лагре. Царству нельзя без командующего…
Ферн улыбнулся.
– Наконец мы с тобой пришли к общему мнению.
– Что будет с Аркелом? – спросила я. – Его казнят?
– Очевидно, его поместят под стражу, – согласился Ферн. – Суд займёт какое-то время. Дуэли до сих пор узаконены, несмотря на все протесты и предложения запретить этот обычай, но простолюдин не имеет права убивать командующего, даже на дуэли. Так что, скорей всего, твоего артиста повесят, и притом довольно скоро.
Я стиснула виски. Как бы мне хотелось, чтобы всё было наоборот! Чтобы это Лагре убил Аркела. Так было бы правильнее. Услышав выстрел, я была уверена, что мой брат выстрелил в любовника, и пуля, конечно же, попала в цель. Лагре остался бы жив… Я могла бы скорбеть об Аркеле, но на самом деле, вероятно, испытала бы облегчение.
Мне было бы легче, если б Аркел пал на дуэли от руки командующего, но если его позорно повесят на площади под довольные крики толпы, я почувствую себя оплёванной. Слухи разлетаются невероятно быстро, и скоро все бы узнали, что осуждённый спал с сестрой убитого им командующего Лариме.
Мне нужно было собрать сведения, прежде чем ехать на Перешеек. Отчего-то я чувствовала, что Перешейком дело не ограничится – Княжества, вот где жила
И если мне предстояло увидеть эти земли, то я должна была подготовиться.
Весь Стезель знал: антиквар Штиль, владелец лавочки, бывал в Княжествах, а вернулся совсем не тем, кем был прежде. О нём ходило множество небылиц, подкреплённых ещё и тем, что Штиля мало кто видел, он предпочитал вести почти что затворнический образ жизни, но я твёрдо решила: антиквар – тот, кто мне нужен.
В лавке антиквара было темно. Я вошла, над моей головой звякнул колокольчик, но проходить дальше не спешила, ждала, когда глаза привыкнут к полумраку. Постепенно из сумерек вырисовывались очертания предметов: на полу стояла огромная ваза, которую я могла опрокинуть, если б забрала чуть правее, в углу приютился огромный свёрнутый ковёр, на потолке поблёскивали хрусталём старинные люстры, но ни в одной из них не было свечей. Пахло деревом, лаком и старой бумагой – запах затворничества, запах добровольно выбранной медленной смерти среди вещей.
– Чем могу помочь?
В прихожую вышел юноша, на вид младше меня. Русые волосы он расчесал на косой пробор, а руки держал за спиной, как вышколенный дворецкий. Должно быть, подмастерье.
– Добрый день. Мне нужно увидеть господина Нимуса Штиля. Вы проводите меня к нему?
– С радостью. – Юноша улыбнулся и кивнул головой в сторону основного помещения, отделённого от прихожей шторкой из сверкающего стекляруса.
Я прошла за ним, украдкой разглядывая странную одежду юноши: не то халат, не то кафтан с длинными рукавами, закрывающими кисти рук.
Юноша провёл меня в круглое помещение со столом и двумя стульями с высокими спинками. Здесь было два узких окна в частом переплёте, но света от них падало совсем мало, потому что окна до половины закрывали книжные шкафы. Этот не то кабинет, не то приёмная произвёл на меня странное впечатление: кругом было слишком много вещей. Вещи стояли на полу, громоздились на полках, теснились друг на друге. Старые, очень старые и древние. Дорогие, очень дорогие и баснословно дорогие. Юноша сел за стол, а я так и стояла, даже приоткрыв рот. В нашем поместье хватало антиквариата, но теперь я чувствовала себя маленькой девочкой, очутившейся в шкатулке, доверху набитой драгоценностями. Чем дольше я смотрела, тем больше видела – глаза привыкали к полумраку и обилию предметов. На стенах, не заставленных шкафами, висели картины – их было так много, что не оставалось ни пяди свободной поверхности. Я присматривалась: что-то в этих картинах меня тревожило, но я пока не могла понять, что.
– Присаживайтесь, – пригласил юноша.
Я мотнула головой и села на стул. Мне стало стыдно за то, что так глазела, словно оборванка, впервые ступившая в дом богачей.
– Мне нужен господин Штиль, – повторила я.
– К вашим услугам, – вздохнул юноша.
Наконец я поняла, что кроме нас двоих в лавке больше никого нет, стало быть, юнец и есть Нимус Штиль, антиквар.
– Прошу прощения. Я не ожидала, что вы…
– Настолько молод? Вы правы. Антиквары в основном если не старики, то хотя бы люди средних лет, а мне же всего двадцать один. Вы хотели что-то приобрести?