Мертвяк

Довыдовский Кирилл Сергеевич

5. Тело забрал кто-то, кто видел через окна или просто со стороны, что происходило.

6. Сюда наведались Катя с Сергеем.

7. Колдун не умер, а только сделал вид. Следовательно, смог уйти сам.

8. Колдун все же умер, но тело как-то за счет магии пропало или переместилось само.

9. Какой-то иной вариант.

Последние два варианта я добавил, чтобы учесть магию. Третий, четвертый и шестой казались мне маловероятными. Первый я практически не допускал, потому что: ну, совсем ничего не осталось ни от колдуна, ни от упокоенных, хотя их было прилично. Наиболее вероятными казались мне второй и пятый. Ну и, наверное… четвертый

все же был более-менее вероятен. И шестой тоже… Блин.

Ладно, что я мог сделать? Тоже по вариантам:

1. Дождаться утра. Посмотреть следы на асфальте при свете. Сделаю обязательно.

2. Аналогично «1», только расширить круг поиска.

3. Гм… ничего. Может, через Глеба в Ярославле что — то выяснить? К брату я в любом случае планировал прорываться, но, конечно, не раньше, чем со своей зомбячьей сущностью разберусь.

4. Аналогично «3».

5. Мысль есть, нужно обдумать еще.

6. Каким-то образом связаться с Катей. Только каким? Она теперь где угодно может быть. Даже если бы телефоны работали, я ее номера не знал.

7,8. Аналогично «3». В общем, пока только на Ярославль надежда.

9. Ну, понятно.

От досады за пункты 3,4,7,8 я еще раз попробовал брата набрать. И снова услышал присказку про «Абонент — не абонент». Помянул Йог-Сотота сквозь зубы.

Побродив еще по темноте, я все же решил ждать утра, а пока… спать лечь? Как-то не хотелось. А мне это нужно вообще? Гм…

Пока шел обратно к машине, снова захотел есть. Вспомнив про протеин, я достал упаковку из рюкзака, принялся ее нюхать… и тут же выкинул с раздражением. Мне и прежде его вкус не нравился, а тут и вовсе воротить стало. Я принялся есть яблоко и пить Кока-Колу. Кстати, пятый способ практического применения: замачивать в ней мясо перед жаркой. Оно от этого становится мягким и быстрее готовится. Хотя, о мясе мне теперь лучше не думать… Последний раз я его ел у Игоря дома. А теперь, может, и самого Игоря нет…

Взгрустнулось. Дальше я шел уже не слишком весело… до тех пор, пока меня не осенило. Я мог прямо сейчас проверить вариант насчет Кати с Сергеем. Забраться к Кате в квартиру и найти номер телефона: записная книжка, резервная база в ноутбуке, оставленный дома мобильник кого-то из родственников… До брата в Ярославль я не дозвонился, но вдруг, с Катей повезет. А если уж буду залезать к ней в квартиру, то и насчет Игоря с дядей Кириллом узнаю. Кто-то из них мог спастись.

В «Luxury» я, заведя мотор, я сразу поставил телефон на зарядку. Почему я это раньше это не сделал? Да уж, часто я себя об этом спрашиваю. Может, умнее становлюсь в процессе жизнедеятельности?

В проулке около дома Игоря я остановился спустя несколько минут. Снова экипировался. Коктейль с пистолетом по карманам, в руке шокер, рюкзак за спиной, а вот запасной тесак я доставать не стал. Пока получалось, что обычные зомби мне неопасны, а против улучшенных тесак не помощник. Пусть лучше рука свободная будет.

Прежде чем заходить в подъезд, обошел дом и подобрал все еще лежавшую там веревку. Убрал ее в рюкзак. Он еле закрылся — надо бы потом повместительнее раздобыть. Перед подъездом снова повязал на лицо полотенце, причем уксуса не жалел. В зомбячем виде он не так раздражал.

Дверь в подъезд оказалась предсказуемо открыта — замок-то электрозависимый. Судя по количеству зомби во дворе, натыканных безмолвными статуями в самых неожиданных местах, слишком много на лестничной клетке их быть не должно. Мутантам

там тоже делать нечего — чересчур активные, чтобы просто ждать. Обычные люди, если такие оставались в доме, посреди ночи выходить не станут. Поднимался я, тем не менее, заглядывая за каждый угол, просчитывая опасности. Жаль, что я не православный, а то прочитал бы молитву — и можно было бы не беспокоиться, что из-за угла нападут.

На стук ни в одной из трех квартир: Игоря, дяди Кирилла, Кати, никто не ответил. Ладно… Я поднялся до пятого этажа.

— Паха! — вырвалось у меня. Я понимал, что может означать неподвижно стоящая в темном подъезде фигура, но не сдержался.

Он повернулся на голос. Потом снова замер. В груди у него зияла чудовищная рана. Лицо оплыло, посинело, глаза залило кровью.

Сморщившись, я отвел фонарик от его лица. Я соврал бы, сказав, что произошедшее поразило меня. Грустно? Да, но не более. Любая разумная жизнь бесценна, но частью лично моей жизни Паха не был, хоть они и помогли мне с Игорем, когда я в этом нуждался. То есть, я конечно сильно расстроился, но… черт, не знаю как объяснить. В общем, он уже был мертв. Сделать я для него ничего не мог.

Задумался я о другом. Стоило ли мне, в качестве, так сказать, жеста прощания, упокоить его? Уистлер, оказавшись укушенным, просил Блэйда оставить пистолет, чтобы убить себя до того, как обратится. В «От заката до рассвета» малолетний кореец поклялся богом, что убьет своего отца, когда тот обратится. И даже сумел сделать это. Почти в любой книге или фильме о зомби между героями случается диалог, в котором один просит другого прикончить его, если тот обратится. Иногда они обещают сделать это друг для друга.

Только в этот момент я понял, что здесь было о чем подумать… Взять, к примеру, вампиров. С ними, наверное, все ясно. Они, так или иначе, сохраняли разум, так что стать вампиром определенно лучше, чем умереть. Если бы мне совсем не понравилось им быть, я бы убил себя после. Так что тут особо не о чем рассуждать.

С зомби, получалось, сложнее. В первую очередь, красочный пример в виде меня. Непонятно, успел ли я умереть и потом ожил, или я вовсе не умирал. Но при этом во мне сочетались признаки зомби и человеческий разум. А значит, и про других зомби нельзя было ничего сказать определенно. Вдруг их еще можно излечить? Рик Граймс всадил бы мне пулю в лоб за одно предположение, но он не истина в последней инстанции. Зомби умирает тогда, когда оказывается поврежден мозг. Но и человек умирает от этого же. Не от остановки сердца. Когда сердце останавливается, кровь перестает разносить кислород по организму, из-за чего мозг и умирает. Задыхается. Достаточно нескольких минут без кислорода, чтобы в мозге произошли необратимые изменения.

И ведь зомби начинает шевелиться почти сразу после смерти человека. Спустя минуту-полторы максимум. Что это означает? То, что вирусу нужен живой мозг? Или то, что смерть не наступает? Если бы архивно-идеальная память осталась неповрежденной, значит, и человека можно было бы вернуть к жизни полностью. Без амнезии, без потери даже части личности!

Стоп…

Что, если все эти мертвецы постоянно находятся в том «отключенном» состоянии, в которое я попадаю изредка?

Я вдруг понял, что у меня появилась еще одна тема для исследований, и бессмертие, пожалуй, очень мне пригодится, чтобы довести эти исследования до конца. Тут же я принял несколько важных решений: