Мёртвые душат
Шрифт:
Услышав про подземный ход, Чичеро чуть не свалился с роскошной постели, на краешке которой сидел в своём затасканном чёрном плаще.
— Значит, замки Глюм и Окс сообщаются под землёй? — не мог он поверить.
— Да, конечно. И не только они. Из Окса под землёй легко добраться, например, в Батурм…
Известие о подземном ходе стало не только приятным сюрпризом для Чичеро, но и основанием для тревоги. В начале оно ошарашивало тем, что отпуская его в Окс, хозяин Глюма, в сущности, никуда его не отпускал, а лишь удлинял поводок: ибо что стоит стражникам из Глюма по подземному
В дальнейшем, по мере успокоения Чичеро, на передний план для него вышли выгоды от нового знания. Всё же очень хорошо, что отсюда можно запросто сходить в замок Батурм, а Дикие охоты Плюста, рыскающие на подступах к Оксу, ничего о том не пронюхают.
Когда Чичеро рассказал невесте о своём желании прогуляться в Батурм, та, мягко говоря, удивилась. Не желая посвящать любимую во все тонкости дела, посланник сослался на то, что его карлики-де измучены любовью и нуждаются в отдыхе (последнее, кстати, было правдой).
Батурм притягивал Чичеро в первую очередь возможностью достать суэниту (для себя), и во вторую очередь — ею же (для выполнения задания). С суэнитой будет какой-то смысл и в Глюм возвращаться.
Только отдадут ли в Батурме суэниту? По-хорошему, посланнику Чичеро следовало её выкупить у хозяина. Он бы так и сделал, если бы посылал его на эту миссию не вождь карликов — Великого народа, известного своей жадностью и скупостью. Но жадный Врод Занз-Ундикравн не дал своим разведчикам ни гроша на покупку «призрачных шкатулок»; он считал, что посланник может затребовать эти шкатулки просто «именем Смерти», а раз это так, то зачем напрасно тратиться?
Чичеро с чувством обнял на прощание Марципарину Бианку и вступил в соединяющий Окс с Батурмом подземный туннель.
Вперёд уже были посланы двое слуг — из тех красавцев, с которыми Лулу Марципарина и госпожа Кэнэкта развлекались, если измождённые карлики Чичеро не могли их больше обслуживать. Парни двинулись в разверстый зев туннеля с большой и нескрываемой неохотой. Впрочем, лень и наглость живых слуг давно вошли в поговорки.
Слуги вышли тремя часами ранее, чтобы вовремя предупредить хозяев Батурма — великана Ногера, его жену и дочерей — о скором приходе Чичеро, но так получилось, что быстроногий посланник в дороге их нагнал. Теперь он их подгонял вперёд, угрожая расправой, если не будут пошевеливаться, и в его угрозах, кажется, слышалась изрядная доля ревности.
Туннели между замками Клямщины задумывались как пешеходные, но сделали их из того расчёта, чтобы мог пройти великан, поэтому Чичеро запросто бы мог прокатиться по нему в карете или на лошади. Но он предпочёл двигаться пешком, ведь настоящего боевого коня, достойного посланника Смерти, конюшни замка Окс ему предложить не могли, в карету же к нему вполне могла напроситься Кэнэкта или сама Лулу.
Путь по туннелю вышел уныл и однообразен. Вместе с тем, он не выглядел заброшенным. Как Чичеро узнал у провожатых, подземными ходами между замками великаны Клямщины часто пользуются в ранне-весенний период, когда все поверхностные дороги раскисают и перегораживаются вышедшими из берегов
Туннель привёл к массивным воротам синего дерева, украшенным гербом Батурма: в верхнем поле осёл и ключ, в нижнем — рог изобилия. Что-то эти изображения на гербе означали — то ли в истории пришедшего из Менга великанского рода Ногера, то ли в истории рода прежних владельцев замка.
Пришлось довольно долго стучать в ворота, прежде чем они открылись. Открыли подтянутые мертвецы в чистеньких выглаженных ливреях западного покроя — слуги семьи великана Ногера.
Мёртвые слуги попросили Чичеро пройти во двор и побежали докладывать хозяевам о прибытии гостя из Окса.
Зажмурившись от яркого света, Чичеро вышел в заснеженный двор замка Батурм и огляделся, насколько позволял единственный глаз Дулдокравна.
Когда-то Батурм строился — и перестраивался — по тому же самому проекту, что и Окс с Глюмом. Те же самые три нижних яруса, предназначенные для людей, два верхних — для великанов.
Но только — в отличие от Глюма и Окса — Батурм ещё раз перестраивался, причём сравнительно недавно. Три из пяти его башен были нещадно перестроены на западный лад — стонский или кранцглийский, и, на вкус Чичеро, представляли собой весьма комичное зрелище.
Круглые в плане башни, поставленные на квадратную основу, казались ему игрушечными и несерьёзными. Такие башни вполне к месту во дворцах Приза, Бона или Кадуа, на худой конец — в загородных замках Стона и Южной Кранцглии, но здесь они выглядят скорее огромными пивными бочками, выставленными на шкафу.
Радушные хозяева уже спешили к Чичеро, даже не надели верхних одежд — великаны вообще не слишком чувствительны к холоду. Жена великана Ногера и две его дочери облачились в одинаковые платья — по последней стонской моде, как её поняли на Клямщине.
Посланника Чичеро, который за почти столетний посмертный век успел побывать и в самом Призе и во многих других стонских и кранцглийских городках, умилила вычурная смесь гордой современности и провинциализма. Современность являлась в изящном покрое платьев, провинциализм — в том, как они сидели на толстозадых фигурах великанш.
Госпожа Ногер, Гала и Ала — так звали великанш, насколько удалось запомнить Чичеро и его карликам по знакомству в Цанце. Только вот где Гала, а где Ала, посланник не вполне чётко уяснил, и в оправдание мог бы сослаться на отвратительную великанскую дикцию.
Чичеро церемонно поздоровался с великаншами, стараясь попадать в тон их грубоватому щебету. Отца семейства Ногера с ними не было, и на вопрос о нём посланника Чичеро хозяйка замка как-то уж слишком в лоб переменила тему разговора. Уж не случилось ли чего с бедным Ногером, который на памятном симпозиуме в Цанце был как-то болезненно худ?
Женщины радушно пригласили Чичеро в замок, и он вошёл в него, поражаясь интерьерам, которых тоже не пощадила волна переделок. Интерьеры пострадали — вот как можно было определить характер перемен. Не дрогнувшая рука, внёсшая эти перемены, как видно, взяла за идеальный образец какой-то конкретный замок, решённый в стиле минимализма, только-только входящего в моду в Западном Запорожье.