Мертвые игры 3
Шрифт:
— Не отрубишь. Ни палец, ни руку, ни даже свою не отличающуюся умом очаровательную головку. Но, — и от этого но я невольно сжалась, — если ты еще раз… Мы друг друга поняли?!
И тогда я тоже совершено забыла, что мы не одни в комнате, и приподнявшись на локтях, с нескрываемой ненавистью ответила:
— Нет, лорд Гаэр-аш, я вас абсолютно не понимаю и не приемлю. Снимите свое проклятое кольцо и не смейте никогда более даже пытаться управлять мной.
Ректор стиснул зубы, но не успел ответить, как вмешался Эдвин:
— Лорд Гаэр-аш, вы же понимаете, что оказывая
Нет, это не заставило главу Некроса забыть о том, что я только что сказала. Он ответил Эдвину, все так же глядя мне в глаза:
— Оказывая влияние на бывшую невесту. Мы ведь не умеем прощать, не так ли, адептка Каро?
Прощать может и не умеем, но выживать научились — судьба заставила. И взяв себя в руки, я вдруг подумала — род Гаэр-аш Веридан столь же силен, как и Дастел Веридан, то есть это два равно-могущественных артефакта, а значит…
И я сказала то, о чем не собиралась даже думать:
— Обручальное кольцо Норта снимет ваше, не так ли?
Гаэр-аш мгновенно выпрямился, и теперь взирал на меня с высоты своего роста и положения. А мы что, мы люди маленькие и слабые, зато гордые, упрямые и живучие! И мы не сдаемся.
— Настолько ненавидишь меня, что готова простить даже измену? — вскинув бровь, поинтересовался ректор.
Мне стало больно от его слов. Больно до безумия, чем еще можно объяснить:
— Любимым прощается все.
Тишина. И в этой напряженной тишине чуть насмешливое:
— Ммм, «любимым»… Даже так?!
И произнес это вовсе не Гаэр-аш, мне казалось он сейчас был зол настолько, что не мог произнести и звука. Слова принадлежали Эдвину. Но после этих слов, ректор молча развернулся и направился к стене, на которой еще сверкал символ перехода.
А когда за его спиной проход закрылся, Эдвин тихо спросил:
— Ты любишь Норта?
Вероятно, мне следовало бы молчать, но вместо этого я тихо призналась:
— Не знаю. Мне хотелось бы верить, что нет, но от его измены больно. И так больно не было с момента, как погиб дядя Тадор. — И гораздо тише: — Никогда не думала, что это чувство — чувство, что уже ничего не изменить, ощущение дикой потери вернется снова. И стоит вспомнить, тяжело даже дышать…
— Невесело, — слегка хрипло констатировал парень.
— Я виновата сама, — сев на постели, с грустью посмотрела на руку, где сверкал ободок обручального кольца Норта. — Следовало и дальше продолжать фарс с этой помолвкой и положением невесты Дастела, а не совершать великую глупость и поверить. Фарс это всего лишь фарс, сделка только сделка, нелогичным было вообще на что-то надеяться.
Эдвин промолчал, а Гобби подошел и взял меня за руку. Грустно улыбнулась ему и решительно поднялась, в конце концов надо выезжать.
— Мы едем? — спросила у хмурого парня, нервно постукивающего костяшками пальцев по столу.
— Летим, — задумчиво ответил Эдвин.
— Летим?! Как?
— На драконах, — сказал, словно отмахнулся.
Затем тряхнул головой, невесело как-то улыбнулся мне и произнес:
— Ты правильно сказала — любимым
Мне что-то не понравилось в словах Эдвина, даже не словах, в какой-то пораженческой интонации, но он был прав — нас уже ждали. А потому похватав сумки, которые уже собрали мои умертвия, и подхватив в карман ожидающую Салли (Пауль поехал гордо на Гобби), мы отправились к транспорту.
Как оказалось меня вышли провожать куратор Тейша и магиана Эшенр. Обе женщины дождались, пока понятливый Эдвин выйдет за двери общежития, и едва мы остались наедине, зомби преподавательницы за живых не считали, куратор Тейша торжественно произнесла:
— Устрой им там всем, деточка.
Магианна Эшенр добавила:
— Ты будешь единственной девушкой на играх, вот и покажи что мы не второй сорт.
Не могу сказать, что мне и до этого было легко, но теперь еще не легче стало.
Надеялась хотя бы медвежьих объятий избежать… Зря надеялась.
А потом я вышла в морозную ночь, и мы с Эдвином и Гобби пошли по тропинке, с некоторой опаской глядя на странное — отовсюду повылезали скелеты охранники и горгуллы-сторожа, и махали нам. Оказалось не нам, а Гобби, который шагал с самым невозмутимым видом.
— Они что-то знают? — удивленно спросила я.
— Нет, просто надеются, что он не вернется, — ответил Эдвин, — достал уже всех тут.
— Почему? — я и правда была удивлена, вроде кроме единственного раза, когда Гобби со стулом отвлекал охраняющую вход в запрещенную библиотеку нежить, эксцессов больше не было.
Оказалось, были.
— Твой зомби, — взгляд на самого что ни наесть безобидного Гобби, — пока дармовую магию зарабатывал пугая адепток, успел всех скелетов не по разу подставить под удар. Так что доставалось не только «монстру», но и нормальной невиновной нежити.
Проходя мимо очередного скелета с ржавой алебардой за спиной, узрела, как он демонстрирует Гобби очень выразительный жест, это когда костью большого паль по шее проводят, пусть и несуществующей. А затем впереди кто-то дыхнул огнем и я начала вглядываться в пустырь между полигонами. И в темноте на расстоянии ничего естественно не было видно, но еще одна струя огня и я увидела драконов! Громадных мертвых драконов, которые стояли переминаясь с ноги на ногу, расправляя порванные временем крылья, выпуская огонь и рыча! Драконы! Громадные, каждый шагов в пятьдесят длиной! А между ними на креплениях и рессорах висел эльфийский почтовый дилижанс, рассчитанный на двенадцать человек, с прикрепленным внизу железным ящиком, в который как раз сейчас входила Яда, за ней следовал Культяпка.