Мертвые Ив
Шрифт:
Я повернулась к Стиву, чьё лицо застыло.
— Эй, спасибо за понимание теории пальцев. Это самое близкое мне объяснение.
***
Обняв подушку на мягкой постели отца, я подумала о других побочных эффектах повышенного тестостерона. За несколько лет до этого у меня было лазерное удаление волос на всем теле. У меня были деньги. Почему бы и нет? Тогда у меня не было лишних волос, но сейчас было слишком поздно, чтобы доказать это. Как насчет других симптомов, таких как: повышенная энергия, агрессивность, преобладание мышечной массы над
Из гостиной донесся приглушенный смех. Это было незадолго до того, как мои веки сомкнулись.
Я очнулась в центре ранчо Харлин. Меня окружал запах гниения трупов жеребцов. Мой желудок сжался, и я заткнула нос. Вкус разложения был похож на прокисшее молоко на моём языке. Ветер подул с тропы вниз по склону, и я услышала гул голоса Анны.
Я подняла голову и встала с двух мертвых, разлагающихся тел. Их внутренности проскользнули между моих пальцев. Кожа отделились от костей. Я скатилась с последней лошади, и меня стошнило. Пока я выворачивала содержимое желудка в грязи, послышалась песня Анны…
Передо мной распростерлось озеро, и я бросилась бежать по тропинке к нему. Обочины поросли колючими деревьями. Я остановилась на небольшом пешеходном мосту, который тянулся над мелким оврагом. У моста с другой стороны оврага лежало бледное тело мужчины. Его лицо было прикрыто рукой. Голос Анны стал громче.
Я устремилась к мужчине. Согнулась над телом, убрала листву. Крик застрял у меня в горле. Большие желто-зелёные глаза моего отца смотрели на меня с его напряженного лица.
Красная, подобно извивающейся ленточке, херня тянулась от его тела. Кишки. Я схватилась за кустарник, который цеплялся веткой за его тело, и упала на колени, закрыв свой рот. У отца из дыры в животе сочилась кровь. Я проследила взглядом за кишечником, тянущимся в тень под мостом. Крошечная нога высунулась из тени и пошевелила розовыми ботиночками с красной блестящей пряжкой.
Воздух казался разряженным. Я сглотнула. Анна сидела в луже крови и внутренностей. Петли кишечника, словно браслеты, обвивали ее запястья. Она рисовала круги в крови. Шесть строк были написаны по кругу.
К-р-а-с-н-ы-й, красный. К-р-а-с-н-ы-й, красный.
Так произносится по буквам красный.
Так произносится по буквам красный.
Камни красные. Божьи коровки тоже.
К-р-а-с-н-ы-й. К-р-а-с-н-ы-й.
К-р-а-с-н-ы-й. К-р-а-с-н-ы-й.
Она пела на мотив песни «Братец Якоб» и моргала остекленевшими алебастровыми (прим. алебастровый цвет — матово-белый с налётом желтизны) глазами (прим. от фр. Fr`ere Jacques Братец Якоб — французская детская песенка, широко известное музыкальное многоголосное произведение, канон (один голос повторяет другой, вступая позже него).
Я в отрицании покачала головой. Поднялась на ноги, но поскользнулась на скользких, покрытых кровью, камешках, и приземлилась на спину. Мои зубы клацнули. Я попыталась сесть, но не смогла.
Внутренности скользнули по моей шее, сдавливая ее. Я схватилась за горло, пытаясь закричать, но мои крики были беззвучны.
Жертвы Бога — это сокрушенный дух;
Разрушенное и сокрушенное сердце,
О Боже, ты не презришь.
— Священная Библия, Псалтырь 51:17
Глава 8
Раскаяние
Я отчаянно пыталась вырваться, но мои лодыжки и запястья держали чьи-то руки. Джоэл лежал вдоль моего тела, вдавливая в матрас. Его щека прижималась к моей.
— Иви. Иви. Проснись. Ш-ш. Все хорошо. Все хорошо.
Стив нависал над моей головой, удерживая меня за руки. Его испуганный взгляд встретился с моим, и он отвернулся. Юджин у моих ног пытался перевести дыхание. Лицо Джоэла замерло в дюймах от моего лица, глаза потемнели.
«Что такого я сделала во сне, чтобы вызвать такие выражения на их лицах?» Горло саднило.
— Можете уже отпустить меня.
Джоэл сел и взял меня за запястья. Он вытянул их передо мной. Под моими ногтями была свежая кровь. Когда он меня отпустил, я коснулась горла. Провела по глубоким царапинам на коже. Моя рубашка прилипла к груди, теплая и влажная от пота. Вонь скотобойни до сих пор ощущалась в моем носу.
Глаза моего отца, открытые и ждущие, надломили что-то во мне. Боль выжигала лоб изнутри. Здравый смысл разлетелся на куски. Я посмотрела на Юджина.
— Ты знаешь, как добраться до оврага у дома старика Пола Харлина?
— Я знаю, где это. Впадает в озеро у отметки L2. Там ловится хороший судак.
— Ты отвезешь меня? Сама я это не найду.
***
Мы уплыли на ранчо на отцовской лодке еще до рассвета. К тому моменту, когда солнце поднялось над горизонтом, мы нашли его тело.
Трупное окоченение наступило и спало неделями ранее. Высушенная солнцем кожа клочками висела на его теле, раздувшемся от гнилостных газов.
Мы перекатили его тело на пропитанную бензином кучу дров. Несмотря на разложение, я знала, что это он. Медаль Святого Фрэнсиса все еще болталась на его шее.
Я стояла над ним, мои мышцы напряглись под весом оружия и жилета. Глаза горели, и я хотела, чтобы слезы пришли. Но этого не случилось. В груди бурлила лишь пустота, образующая комок в горле.
Однажды он сказал мне, что если придется выбирать между семьей и богом, то Бог победит. Моя мать ушла перед моим шестым днем рождения. Я никогда не винила его за то, что он поставил ее второй после своего Бога. В конце концов, она и меня бросила.
Большая рука Юджина сжала мое плечо.
— Ты скажешь что-нибудь, Иви, девочка?
— Я не священник. Он посчитал бы это богохульством.
Он выдохнул.
— Твой отец был упрямым сукиным сыном. Но он любил тебя.
Я слабо улыбнулась ему, чувствуя горечь на языке. Я хотела ощущать скорбь. Но меня поглотила ненависть. Ненависть к религии, которая украла его у меня.