Мертвые люди

Мир Олег

— Хм-м-м, думаешь там не обчистили?

— Может и так, но остаются еще и квартиры, компы сейчас есть у каждого второго, — я старался говорить, как можно быстрее, чтобы меня не заподозрили в чем-нибудь нехорошем. Мол, совсем скатился на дно, одно дело — вычищать магазин, совсем другое — квартиры, моральный аспект, так сказать. Возьмем, что нужно, и не больше.

Михалыч самоустранился из разговора, облокотившись на капот покуривал, осматривая стену ангара.

— А как ты собираешься двери открывать? — уже согласен, раз детали обговаривает.

— Ну, можно по старинке, топором.

— Тебе бы только ломать, — незлобливо пробурчал Петр, — ладно, поехали.

Сразу уехать не получилось, пришлось походить, поискать Братана, причем искал не только я, но и напарники, отозвался он быстро, вырулив

откуда-то из ангара. Грязный, пыльный, но с довольной рожей, словно только что зарубил банку сметаны объемом никак не меньше трех литров.

На выезде нас не остановили, просто подняли шлагбаум, в будке сидело трое, с автоматами и очень уж серьезными рожами.

Когда въехали в город, небосклон подергивался сумерками, так что углубляться не стали, на окраине нашли первый попавшийся офис с вывеской "Юридическая помощь". Быстро вскрыли дверь, неспешно проверили помещение, в офисе нечем было поживиться, какие-то вандалы все разломали, работали по принципу "не съем так понадкусываю". Ну и подпись, разумеется, чтобы все знали, кого благодарить за все художество: "Здесь был Вадя", на стене красным маркером.

Ладно, план Б — жилые дома, на окраине мертвяков мало, можно сказать, вовсе нет, две штуки — это несерьёзно. Припарковались возле подъезда ближайшей многоэтажки, Петр, взявшись за топор, отправился упокаивать зомби, что неспешно плелись в нашу сторону. Мы буднично проводили его взглядом, да пошли ломать двери, но поработать топорами не получилось, с паролём на кодовый замок тут, как и везде, не сильно заморачивались, с четвертой попытки открыли без проблем, из темного провала потянуло мертвечиной. А я было понадеялся на капризную удачу, ладно, мы не ленивые, можем и почистить помещение от ненужного "мусора". Луч фонаря вырывал из тьмы клоки серой стены, словно зомби куски мяса от поверженной жертвы. В душе повисла тревога и злобная тоска, вот зачем я только полез с инициативой. Сжал зубы и вперед, дробовик перед собой, вот бы фонарик прикрепить к нему. Ладно, потом как-нибудь. Зомби дождался нас на третьем этаже, стоял и пялился в окно, он даже не сразу среагировал на свет. Стрелять, естественно, не стали. Я сказал Михалычу — прикрой, и достал топор, (таскал его в лямке в рюкзаке, неудобно, а что поделаешь), спустили на марш вниз, когда мертвяк поравнялся со мной, в один удар упокоил. Больше никого не обнаружилось. Я поделился опытом, как можно выбраться, миновав дверь, то есть через окно в подъезде, подперев машиной дверь. Стали обыскивать квартиры, особо не церемонились, просто вырубали дверь. Живых точно нет, раз мертвяк спокойно проживал в подъезде. Замок вырубил, сразу отход, под прикрытие огнестрельного оружия. Требуемое количество компов набрали, вскрыв семь квартир, и только дважды нарвались на зомби, первый раз — два больших, один маленький, другой раз оба оказались большими.

Уезжали уже в ночь, один бы я остался в квартире, а так, пока двое страхуют, я грузил, усиленно ломая голову, как засунуть в машину компы, в итоге упаковались так, что едва залезли. Добрались до поселка быстро и без приключений, я даже чуть не задремал. На КПП нас остановили, узнали Петра, но все равно осмотрели машину, спросили — откуда, и что так поздно. И дали понять, в следующий раз без пропуска не пропустят после захода солнца. Вот так, режим усиливается, уровень разгильдяйства уменьшается, а прошло-то дня два. Все меняется, и хорошо, что к лучшему. Подъехали к конторе, там продолжалось движение, темнота — еще не повод откладывать работу. Командир пошел отчитываться в приезде и добытом. Я немного промерз к тому моменту, когда вышли несколько ребят с Петром, они молча забрали компы, потянулись, было, к нашему кровному скарбу, но Михалыч гаркнул, мол, руки прочь от советской власти. Те поворчали, но безрезультатно, затем быстро ушли, ну да, холодновато весной в одних рубашках. Командир от чего-то был злой и дерганый. Постояли, помолчали, и, когда я уже собрался откланяться, Петр выпалил.

— Давайте нажремся, — вот это поворот.

— Я не могу, я алкоголик, — спокойно ответил Михалыч. Петр повернулся ко мне, глаз его не видел, но от чего-то мне казалось, смотрит он на меня с надеждой.

— Я не могу… принципы, — я не врал, действительно решил не пить, пока все не будет хорошо,

и поступаться принципами для удовольствия другого, это не про меня.

Петр тяжело вздохнул, явно обиделся, не по-детски с надуванием губ и криками "да пошли вы все", а по-мужски, молча, все понимая. И так на душе гадко, а тут еще и это…

— Хрена вы носы повесили, словно бабы, перед закрытой бутылкой вина, — дело спас Михалыч, — значит так. Через час у меня. Петь, помнишь, где я живу?

— Угу.

— Вот. Заберешь Игорька, возьмешь что надо, и в баньку ко мне. Все, расход.

— Договорились, — радостно сказал Петр, хлопнул Михалыча по плечу, — товар, что мы подобрали сегодня, пока пусть у меня хранится, потом распределим по-честному.

Загрузился в машину, я потер глаза, хотелось спать, как только в тепло залез. Дома меня встретила бабка, на порог не пустила, приказав сначала помыться в бане. Пришлось идти, ее дом — ее правила, да и в самом деле пахло от меня отнюдь не дорогим парфюмом. Ополаскиваться в холодной бане едва теплой водой — наинеприятнейшее ощущение. В дом я не шел, а бежал, как только закрыл дверь, с облегчением выдохнул — бабка натопила, будь здоров. Уселся за стол в ожидании, когда подадут поесть, не то, что бы мне самому лень готовить, просто не пускали.

— Мама уже пришла?

— Нет. Она допоздна будет. Но ты не волнуйся, ее потом привезут, прям к крылечку.

Мне только и оставалось, что пыхтеть от недовольства.

— Не пыхти. Не девка она, сама разберется в себе, потоскует да заживет нормально. Ты, главное, сам не помри, — вот так жестко и безапелляционно.

Я быстро умял выданную порцию, залил все это горячим чаем, сказал искреннее "спасибо". Поспешил собираться на пьянку. И вот тут столкнулся с неожиданной проблемой, из нормальной одежды у меня имелись старые джинсы, еще с тех пор, как жил у Стаса, да свитер с того же времени. Я почесал затылок, повздыхал, но признал свою непредусмотрительность, оделся, благо всё чистое. Так, теперь водку, взял пол-литра, если каждый принесет по столько, то Петру за глаза хватит. Теперь закуска, вот это самое главное, ведь сколько раз бывало соберемся выпить, все возьмут максимум спирта и минимум закуски, потом мучайся. Набрал консервы, другого у меня не имелось. Сложил все в рюкзак. Так, что там на часах? Ага, есть еще минут так пятнадцать, дробовик оставил на столе, хватит пистолета, топор тоже пока пусть полежит. Как никак — мирная территория. Вышел на кухню, чтобы в окно увидеть, когда за мной подъедут. Бабка покосилась на меня, немного подумала, да и сказала:

— Что, на пьянку собрался? — в голосе столько ехидства, хоть ведро подставляй, а то хлещет через край.

— Да. С напарниками посидим, чуть пригубим, — не поднимая глаз, оправдывался я, — накипело.

— Это правильно, что мужик выпьет. Когда долго под стрессом, нужна разрядка. А то потом, понимаешь, выкидывать всякие кренделя начинают. Мы хоть и в Европе, но психоаналитиков не имеем, а от исповеди еще при Советах отучили. Вот и остаётся только пить, — она вздохнула, тут же сурово пригрозила, — но, если вздумаешь злоупотреблять, я на твоей шее коромысел-то наделаю, на всю деревню прославлю.

— Да я только за компанию.

— Да-да, знаем мы, посижу, понюхаю, глазками позакусываю.

В окна ударил свет. О, наконец-то приехал, я резво подскочил, стал обуваться.

— На, — она сунула мне сверток с чем-то теплым, — знаю я вас, только хлестать и можете.

И уже в спину.

— Ты только матери на глаза не попадайся. Незачем ей еще и об этом думать.

Объяснять, что я вообще не собираюсь пить, по-моему, не имело смысла.

Залез на передние сидение, кот шмыгнул следом, ну куда же я без него. Покосился на Петра, его прям не узнать, сияет как начищенный таз, от мрачности не осталось и следа.

— Что, друг мой, готов к пьяному угару?

— Есть такое дело.

— Вот и славно. Вот это подход, — резко выгнал машину на дорогу, дернул рычаг передачи так, словно от этого зависело, как быстро поедет машина, — ты что взял?

— Водку.

— А ты мне нравишься все больше и больше.

— А до этого что, не нравился вообще?

— Да как тебе сказать, — подумал, — не знаю я тебя еще. А у меня принцип — ко всем незнакомым относиться с большим скепсисом. Но ты не переживай…