Мертвые мухи зла
Шрифт:
Входим в ту часть дороги, которая спряталась в лиственном лесу. Он особенно густ в этом месте, солнце едва касается мокрой колеи дробящимися лучами. "Ишь, как разросся...
– замечает Карсавин, оглядываясь.
– Не иначе - на крови..."
Нарочито народная манера разговора неприятна мне. Ускоряю шаг и... вот он, мостик. Или гать. Какая разница...
Они потеряно ходят вокруг, у них побледневшие лица и запавшие глаза, я вижу, как в пальцах Валентина мелко подрагивает папиросный мундштук.
– Здесь?
–
– Это невозможно! Чушь! Надо быть полным идиотом, чтобы швырнуть голых покойников в дороге!
– Или гениальным преступником...
– вяло отзывается Валентин.
– Мне не приходилось ни читать, ни слышать о подобном. Способе. Сокрытия следов...
– Давайте к делу, - Карсавин плюет на ладони. Надо же... Заправский дорожный рабочий.
– Помоги...
Вдвоем с Валентином они оттаскивают в сторону три или четыре шпалы и начинают яростно копать. Через пять минут сдавленно звучит голос Валентина:
– Кусок железа... Что бы это значило...
Карсавин берет находку в руки и... роняет. На лице - ужас.
– Это... это...
Я уже понял, что это такое. Тазовая кость; она черно-зеленого цвета.
– Ну, вот...
– говорю некстати.
– Кто ищет - тот всегда... Да.
Они снова копают, и на краю ямы появляется мощный череп: черный, видны остатки волос, оскал сверкает... золотом.
– Боткин?
– говорит Карсавин.
– Нет. Скорее, Анна Демидова...
– Да оставьте вы свои глупости!
– кричит Таня.
– Оставьте. Нужны доказательства, а не болтовня!
– Доказательства есть, - Карсавин показывает челюсть с золотыми зубами.
– Золото. А работа - ремесленная. Это же видно... Только служанка могла себе сделать такие...
И еще один череп. Зубы вставные. В отличие от первого, они сделаны из белого, совсем не потемневшего металла. И "работа"... Даже я вижу, что она - ювелирна. Дантист обладал несомненным талантом.
– Женщина...
– бормочет под нос Валентин.
– Лет пятидесяти или чуть меньше... Это не сталь, не серебро - тем более. Это - платина. Ясно.
– А почему не мужчина?
– вопрошает Карсавин.
– Долго объяснять... Я окончил три курса медицинского, я понимаю... И зубы... Гений делал. Можно на выставке показывать...
– И это значит...
Я вижу, что Карсавин не в состоянии осмыслить случившееся.
– Это императрица...
– тихо говорит Таня.
– Господа, этим нельзя рисковать. Закапываем и уходим. Дома вы составите протокол, подпишем все. Это будет доказательством.
Валентин и Карсавин мгновенно забрасывают яму землей, ставят на место шпалы, присыпают их.
– Ты обратил внимание?
– тихо спрашивает Валентин.
– Мозг цел! Невероятно...
– Почему?
– Карсавин в недоумении.
– Потому что взгляни на мои ботинки!
– кричит Валентин.
В самом
– Серная кислота. Все понял? Мозг должен был сгореть! А он остался! Это мощи, святые мощи, господа, как хотите...
Он крестится, истово, мы крестимся вслед. Карсавин читает молитву:
– Подаждь, Господи, оставление грехов убиенным безвинно рабам Твоим.
Уходим. Я вижу: они все время оглядываются. Только Таня идет с угрюмым, застывшим лицом. Молча.
Ждем поезда. Валентин спрашивает:
– Ты... поговорила с Сергеем?
– Нет. Но это не поздно и сейчас. Сергей...
– Таня берет меня за руку.
– Званцев в тюрьме. Почти год. Твой отчим - замнач управления. Ты обязан поговорить с ним.
И меня прошибает холодный пот. Вот оно... Мои недавние страхи оказались не напрасными. Вещими.
– О чем?
– Голос сел, слова бессмысленны.
Она смотрит удивленно:
– Не валяй дурака. Пусть поможет освободить Званцева.
Однако... Но как трудно, невозможно даже поверить в то, что они все настолько глупы и примитивны... Как жаль. Конец еще одной иллюзии...
– Господа, я - ваш единомышленник и не один раз доказал это. Вы знаете: я убил человека, чтобы спасти Таню, Серафиму Петровну... Остальных. Я полагаю, вы верите мне...
– И что?
– Карсавин явно раздражен.
– Это разные вещи.
– Как хотите. Капитан госбезопасности Полюгаев - человек чести и присяги, верьте на слово! Он...
– Голос снова сел, я хриплю.
– Там нет и не может быть людей чести!
– Татьяна похожа на бродячую рассерженную кошку. Куда что девалось...
– Девочка права...
– цедит Карсавин.
– А вам, молодой человек, следует исполнять приказы.
– Я не в армии.
– Вы в РОВсоюзе!
– Его нет, вы это знаете не хуже меня. Я не стану подставлять порядочного человека. Следует искать другой способ.
Они говорят, перебивая друг друга. Брызжет слюна. Как переменилось все. Как вдруг все переменилось... Неужели они такие же, как и те, кто гонит их в лагеря, сажает в тюрьмы, ставит к стенке...
– Нет другого способа. Способ один: убедить или заставить Полюгаева освободить Званцева. Любой ценой, - изрекает Валентин.
– В том числе и ценой твоей жизни, - говорит Карсавин.
– Пойми и не ерепенься... Выхода у тебя нет.
– Выход всегда есть... Черт с вами. Поговорю. Только как мне известить вас? Хитрость - оружие пролетариата.
– Просто. При разговоре будет присутствовать Таня. Если что не так она выстрелит. Полюгаев погибнет геройски. А тебе останется выбрать: получить вторую пулю или продать нас. Мы заранее предоставляем тебе такую возможность...
– Карсавин улыбается. Лучше бы он не делал этого. Валентин протягивает Тане маленький браунинг...