Мертвые незнакомцы

Блэк Итан

Шеска снимает грим. Для того, что он планирует сделать дальше, нужна нормальная внешность.

Ночной портье в доме Джилл Таун, вежливый, массивный испанец с тонкими усиками, сразу же берется за телефон, когда Шеска объясняет, что пришел по срочному полицейскому делу.

– Пожалуйста, позвоните детективу Конраду Воорту в пентхаусе мисс Таун. Скажите ему, что полковник Шеска оставил для него этот конверт.

Шеска выходит, пока портье набирает номер. Быстро возвращается к машине и через десять минут останавливается возле телефона-автомата на углу Второй авеню

и Тридцать седьмой улицы.

Джилл Таун отвечает сразу же. Шеска просит позвать детектива.

– Где вы? – спрашивает Воорт.

– Хочу сразу прояснить один момент, – говорит Шеска. – Всю информацию на этой дискете я собирал сам. Никто не помогал. Никто не знал, что я фотографирую. Я сам ставил жучки. И я отвечаю за все. Поймайте этого типа раньше, чем он взорвет людей.

– Расскажите мне о Мичуме.

– Он погиб при пожаре. Вы тратите время.

– А несчастные случаи?

– Какие несчастные случаи?

– Давайте встретимся. Я приду один.

Шеска сухо смеется. Мимо проезжает полицейская машина, и сидящие в ней даже не смотрят в его направлении.

– Бывали когда-нибудь в левенуэртской тюрьме, Воорт? То, в чем я только что признался, может отправить меня туда на многие годы.

– А Джилл? – спрашивает Воорт, с трудом подавляя гнев. Вероятно, детектив спрашивает, будет ли она в безопасности.

Придется что-то ему отдать.

– Разве она не решила прекратить сомнительную работу? Тогда все счастливы.

– Откуда вы знаете, что она решила?

– Вы мне сказали. И, если бы не я, вы абсолютно ничего не знали бы о Грине. А теперь слушайте, – говорит Шеска. – Вы ошибаетесь. Он не собирается взрывать ни Полис-плаза, ни участок.

Пауза.

– Но рисунки…

Шеска прерывает детектива, желая завершить разговор и уйти от этого телефона. Он усиливает нажим, используя властный «полковничий» голос:

– Подумайте. Грин забрал из Массачусетса все, что ему нужно. Ему были нужны фургон, динамит, удобрения. Не думаете же вы, что ему не нужны рисунки объектов?

Воорт дышит медленнее и глубже.

– Разве не было бы логично, – продолжает Шеска, – оставить рисунки, которые не нужны, и взять нужные? Другого места?

И чертов коп еще спорит!

– Может быть, у него есть еще рисунки Полис-плаза, один, – говорит Воорт, привыкший играть на другом поле. Городской коп, спец по сексуальным преступлениям, местный парень, не представляющий общей картины, нуждающийся в помощи человека, которого хочет арестовать, и даже не понимающий, что они должны быть союзниками. – Вы хоть представляете себе, сколько людей оказались в тюрьме из-за отсутствия логики? – спрашивает Воорт. – На месте преступления оставляли ручки из отеля. Оставляли телефонные счета, кредитные карточки, отпечатки пальцев. Логично?

– Вы злитесь на меня и поэтому не думаете. Вы действительно готовы рискнуть жизнью ваших друзей только потому, что не хотите, чтобы я оказался прав? Не хотите верить мне – поверьте заключениям Мичума. Воспользуйтесь дискетой. Воорт, поставьте себя на место Фрэнка Грина. Вы умны. Ненавидите полицию. Хотите убить как можно больше

людей – в том числе и начальников – в доступном месте. Вы знаете, что никогда не сможете провести фургон через барьеры. Вы не самоубийца. И хотите выбраться. Так что думайте, Воорт. Если верить досье, у вас светлая голова. Думайте о месте, куда полицейские обычно не ходят, где нет защитных приготовлений, месте, о котором писали в газетах и где, как знает половина города, в определенный час – и довольно скоро – Фрэнк Грин может найти сотни ничего не подозревающих полицейских.

Шеска почти слышит, как детектив выдыхает:

– О Боже.

Воорт понимает, куда ведет Шеска, и, пусть не желая соглашаться, оценивает трагические возможности.

– Бог его не остановит. Только вы.

– Вы хотите, чтобы я игнорировал единственную имеющуюся у нас улику?

– Дискета тоже улика, а жизнь иногда – одна большая гипотеза. В Нормандии Гитлер сделал неправильный выбор и проиграл войну. До свидания, Воорт. Вы сами создали себе проблему. Все эти копы, ваши друзья и родственники, зависят от вас. Я мог бы остановить Грина, но вы за мной погнались. Так что ответственность теперь на вас. Меня тут нет. Я далеко отсюда. Вы больше меня не услышите. Пусть вам помогают друзья.

Но коп по-прежнему нападает.

– Уезжаете? – В голосе звучит неистовая ненависть. – Что ж, мне плевать куда. Вы убили этих людей. Я развешаю ваши портреты на почтах. Организую передачу о вашем проекте по телевидению.

Разумеется, Шеска знает, что в Вашингтоне Воорт подписал договор о неразглашении, но очевидно, что копа не остановит клочок бумаги. Воорт устроит «утечку» так, чтобы казалось, будто она исходит не от него.

– Я вас всех посажу, – обещает Воорт.

Шеска чувствует в копе яростное ожесточение вместо признательности. Воорт распространит портрет и описание Шески – и синтезированные компьютером варианты – по всей стране. Ему это по силам. Любая телевизионная сеть ухватится за такую историю.

– Знаете, каково иметь возможность остановить человека вроде Грина, предотвратить нечто ужасное – и потерпеть неудачу? – шипит Шеска. – Вы никогда не забудете. Вы никогда себя не простите. Вам до самой смерти будут сниться крики жертв. И кстати говоря, – он заставляет себя вернуться к актуальной проблеме, то есть Фрэнку Грину, – на случай если мы что-то упустили, проверьте в сегодняшней «Пост». Страница восемь, колонка два.

– Вы просто гадаете, – огрызается Воорт, но Шеска вешает трубку.

Невероятно. После того как Шеска пошел на такой риск, неужели коп действительно отмахнется от предложенной помощи из-за личной вендетты? Шеска рисковал жизнью, отдавая материалы в руки Воорта, и теперь в такой ярости, что на мгновение лишается зрения.

Шеска прислоняется к будке, чтобы удержаться на ногах.

Невидимый город. Невидимый Шеска.

Он обращается к детективу, словно повешенная трубка еще может передавать голоса:

– Воспользуйся тем, что я тебе дал. А потом я приду за тобой. Когда бушуют эмоции, может случиться всякое. Например, несчастный случай.