Мертвые тоже хотят жить

Нога в тяжелом ботинке с силой ударила искореженное тело, рифленая подошва впечаталась в ребра, ломая одно, второе, третье. Хотя, кто их считает? Явно не мужчина, упрямо сжавший губы в одну сплошную тонкую черту, с нечеловеческой злостью расправляющийся со своей жертвой.

– С****!
– злобно прошипев, он вдруг наклонился и разорвал грязную тряпку на

груди девушки. В руке показался нож, и вот уже по покрытой синяками коже весело ползет тонкая струйка крови, рисуя причудливый узор, окрашивая притоптанную траву черным цветом. Буква, следующая, пятая. На когда-то идеальном теле красуется четкое слово. Грязное, известное всем и каждому, брезгливо произносимое сквозь зубы или выкрикиваемое в порыве гнева, украшенное розовеющими сквозь порезы ребрами.

Полюбовавшись на свою работу, мужчина усмехнулся и прислушался к еле слышному хрипу. Девушка была еще жива.

– Живучая тварь! Но ничего, пять минут погоды не сделают. Радуйся жизни, дорогая...
– тихо засмеявшись, убийца всмотрелся безумными глазами в темнеющий вокруг лес и зашептал, - Радуйся, как я... Да, как я...

– Шлюха!
– неожиданный вскрик полный боли разорвал ночную тишину, новый удар, теперь уже не ботинком, а острием ножа, в самый низ живота, удар, ставящий точку, обрывающий хрупкую ниточку жизни.

Всхлипнув, мужчина поднялся и, откинув назад влажные, прилипшие ко лбу вьющиеся волосы, замер, подставляя лицо усиливающемуся дождю. Вновь всхлипнув, опустил взгляд на свои слегка дрожащие руки, густо вымазанные черным. Кровь? Нет... Разве можно принять эти темные пятна за кровь? Нет, конечно. Это грязь. Это прах. Это ничто, как и его жизнь, с недавних пор. Он просто отплатил. Расплатился за вранье, за измену, за болезнь. Ведь и ему осталось совсем недолго. Год, пять? Да какая разница! Жизнь кончена! Из-за нее! Да...

Взгляд ниже, на распростертое тело, плавающее в густой луже из грязи и натекшей крови. Даже сейчас, сломанная и мертвая, она была прекрасна. Чуть загорелое тело в остатках некогда голубого платья белело на фоне лесной черноты. Четкие, плавные линии, тонкая кость, длинные волосы, в которые он так любил зарываться пальцами, особенно когда она в порыве страсти шептала его имя. Его имя! Так что же он пропустил? Что и когда?!

Закусив губу, мужчина зажмурился, покачал головой и резко распахнул глаза. Обидно... Даже выведенное на животе слово не портило картину, а он так старался... Жаль...

Тяжело вздохнув, убийца спрятал нож.

Ничего...он все сделал правильно, верно... С ней все кончено. Как быть с другим? Отомстить? Само собой! От возмездия никто не уйдет. Было бы желание и деньги. Первое в наличии, второго в избытке. Пора действовать, но сначала план и роль безутешного вдовца. Ведь он действительно безутешен! Вся жизнь собаке под хвост.

– Мразь, какая же ты мразь, дорогая...
– последний, финальный удар носком ботинка по ребрам, и мужчина уходит, оставляя за пеленой дождя частичку прошлого.

Больно... Боже, как же больно... Каждая

клеточка просила, вопила о пощаде, умоляя перестать, спрашивая - за что? Скрючившись, я попыталась стать как можно меньше, свернуться в клубочек и... исчезнуть, навсегда. Боже, за что?

Дернувшись, почувствовала новый удар. Сейчас попало в ухо. Голова загудела и закружилась, к горлу подступил плотный горький комок.

– Не отворачивайся, с****! Я хочу видеть твои лживые глаза!
– сильная рука резко дернула за волосы, буквально отдирая лицо от коленей.
– Смотри на меня, я сказал!

И я всмотрелась, сквозь боль, непонимание и преграду из слез в размытый овал лица, в злые голубые глаза, такие родные и такие далекие.

– За что?
– неслышимый шепот сорвался с губ.

– Что ты сказала?
– волосы вновь дернули, с силой вырывая несколько прядей.

Сглотнув, повторила чуть громче, только чуть, хотя хотелось кричать, хотелось рыдать и бить его. Да! В первый раз за все наше знакомство я мечтала ударить его, сильно, до крови, и бить, не переставая, пока не уйдет вся моя боль. Но я лежала, сжавшись у его ног и только тихонько, сквозь слезы шептала:

– За что...

– За что?! Ты спрашиваешь у меня, за что? Ты мне жизнь сломала, мразь! Вот, полюбуйся!
– в лицо небрежно кинули комок бумаг.

– Не понимаешь? Нет! Давай просвещу!
– оттолкнув, он нагнулся и, подняв брошенное, быстро расправил. В следующую секунду в лицо уперся мятый листок с пляшущими на нем буквами и фиолетовыми печатями.
– Еще не понимаешь, нет?

Я отрицательно помотала головой.

– Это приговор, дорогая, мне, моей жизни, моим планам... Ты думаешь, я это оставлю, пущу на самотек? Ошибаешься, милая, нет, я это так не оставлю! Я не собираюсь подыхать в одиночестве! Дамы вперед!
– новый, сильный удар ожег щеку, кожа с внутренней стороны лопнула, и рот наполнился горячей, сладковатой кровью.

– Я...
– сглотнув, я попыталась отползти, но была остановлена рывком, он вновь ухватился за волосы.

– Куда? Ничего не хочешь рассказать?
– нежно прошептав, он рыкнул, - Ничего? Как эта дрянь оказалась в моем организме?

Часто моргая, я пыталась рассмотреть уплывающие буквы, зрение на мгновение сфокусировалось, показывая странное словосочетание - 'гепатит G'. Что? Г? Разве такое бывает?

– Ты шутишь?

– Я похож на шутника, милая?
– невесело хохотнув, он наклонился, почти касаясь губами уха, и жарко зашептал: - Я все проверил, я потратил полмесяца, проверяя и перепроверяя. Источником можешь быть только ты, но тебе, как оказалось, повезло, ты почему-то не заражена. Обидно, не находишь?

– Я не могла, я не...
– пытаясь переубедить, получила неожиданный удар ладонью по губам.

– Не ври! Только не ври! С кем ты спала? Когда? Когда ты успела завести себе хахаля? Или это с той жизни, с прошлой? Кто там у тебя был? Сережа? Дима?

– Нет..., нет, - я качала головой, не понимая, как он мог такое подумать, - Я не..

– Ты, да! Вот он, результат! Подумать только, всего полгода со дня свадьбы... А с виду-то и не скажешь, тихая, робкая... Подумать только...