Мертвые в прятки не играют
Шрифт:
Она помолчала и добавила почти смущенно – слишком мелочным было воспоминание:
– Разве что банка?
– Что банка? – тут же спросила Юлия.
– Банка с цветами упала, пока я считала до пятидесяти. Я часто думала о том, кто же ее уронил. Ведь не ты?
Она посмотрела на Алию. Та равнодушно промолчала, словно не услышала вопроса.
– Слушай, хватит отмалчиваться! – накинулась на нее Юлия. – Мы все здесь в одинаковом положении. Чем быстрее ты расскажешь все, что знаешь, – тем быстрее отправишься к мужу и деткам!
– А если она ничего не знает? – тут же заступилась за Алию Сашка.
– А я думаю, она-то как раз кое-что знает, – пожирая Алию глазами, зловещим
– Что с тобой, Юля?! – закричала Сашка. – Мы не должны ссориться, озлобляться и обвинять друг дружку! Никто из нас не сделал ничего плохого! Мы должны, как в детстве, держаться единым фронтом.
– Святая ты простота, Сашка, – с досадой проговорила Юля. – Всегда такой была. Не бойся, больше обычного не озлоблюсь. Просто меня всегда это бесило – как же вы не замечаете очевидных вещей?! Неужели вы тогда, в тот вечер, не заметили одну большую странность, связанную с нашей Алькой? И потом никогда-никогда об этом не задумались?
Сашка и Ника переглянулись в недоумении. Сашка пожала плечами и по-детски выдвинула нижнюю губу.
– А ты, значит, заметила?
– Ес-стественно, – обронила Юлька. – Нашу Альку все школьные годы водили за ручку родители. Но почему-то именно в этот вечер она пришла в школу самостоятельно. И ушла тоже, хотя была уже почти ночь. Это ли не странно?
Но и теперь Алия не произнесла ни слова.
– Что же ты молчишь?! – с каждой секундой все больше заводилась Юлия. – О, меня всегда поражала способность восточных женщин так естественно молчать! Мне этого не дано. Что же ты не кричишь в свое оправдание, что Стаська тогда побежала в тот же коридор, что и я?! А потом я в обход всех правил появилась совсем с другой стороны, да еще и в непотребном виде? Почему не спрашиваешь, о чем в тот вечер шепталась Стася с Сашкой, и при этом у последней было такое лицо, будто Стаська признавалась ей в государственной измене?
Даже в темноте Вероника заметила, что у Сашки запылали щеки.
– Хорошо, если все отмалчиваются, я начну с себя, – тяжело переводя дыхание, продолжала Юлия. – Когда Ничка начала считать, я побежала в большой коридор. Я сразу решила: спрячусь за дверью на черный ход. Вероника при ее слабом воображении за эту дверь заглянуть не догадается. Я встала за дверью и через полминуты услышала шаги. Стаська буквально влетела на площадку. Я только открыла рот, чтобы сказать, что место занято, и ей стоит поискать другое. И тут она ударила меня.
Три женщины непроизвольно вскрикнули.
– Ударила? – потрясенно проговорила Сашка. – Этого не может быть!
– А вот еще как может! Прямо кулаком в лицо. Очки мои улетели в пролет. Я тут же ответно залепила ей в глаз. Стаська схватилась за лицо, отскочила к стене и стояла там, не произнося ни слова. Она явно не собиралась вступать в драку. Я решила, что Стаська-то от меня никуда не денется, а сейчас надо найти очки, пока я еще помню, куда они полетели. И поползла по лестнице. Через пару секунд Вероника что-то завопила наверху. Судя по всему, Стаськи на площадке уже не было. Я проползла на коленках все ступеньки, пока нащупала свои окуляры. Потом спустилась в вестибюль, как могла, привела себя в порядок, снова поднялась уже по главной лестнице, встала за стендом. Стаську я больше не видела.
– Почему ты молчала об этом? – спросила Сашка.
Юлия только рукой махнула в ответ.
– Это очевидно, Саш, – тихо вмешалась Вероника. – Стасю могли найти в любой момент, и неизвестно, в каком виде. На лице у нее точно остался бы след от удара – рука у Юльки тяжелая. А всем ясно: кто по лицу ударил – тот и труп расчленил.
Юлия удивленно посмотрела на Веронику, пожала плечами, словно удивляясь, что той впервые в жизни удалось сказать что-то умное.
– Все равно – не понимаю, – бормотала Сашка. – Стаська, конечно, была странной, но она никогда не была агрессивной. Если не считать географа, которому она врезала... Но за что ей бить Юльку, да еще перед ответственной контрольной?
– Думаю, она не собиралась писать эту контрольную, – сказала Юлия. – Эта история доказывает, что Стася исчезла по своей воле. Она была не так проста, чтобы исчезнуть по воле кого-то другого, да и не было там, кроме нас, других. А ударила понятно почему: чтобы я молчала, что видела ее и что она побежала на третий этаж. Это сузило бы квадрат поисков, так? Она меня просчитала, – потрясенным голосом произнесла женщина.
Никто не решился с этим спорить.
– Ну, теперь колись, о чем это вы шептались в тот вечер? – приказала Юлия Сашке.
– Я! – отпрянула Сашка. – Нет, я не могу! Я мамой своей поклялась!
– Бросай ты этот детский сад, в самом деле. Сколько лет-то тебе!
– И что, мама не нужна?!
– Да ты дуру-то из себя не строй!!
– Ладно, – сдалась Сашка. – Конечно, дело не столько в клятве, сколько Стаську не хотелось позорить. Ее ведь, может, уже и на свете не было, зачем же имя трепать? В общем, Стаська призналась, что она беременна. Только сдается мне, не потому она призналась, что хотела с кем-то поделиться, а потому, что я еще раньше об этом догадалась. То есть не то чтобы догадалась, а так, щелкнуло что-то в голове. Тогда ведь о таком и подумать было страшно, чтобы школьница оказалась в положении! Просто днем раньше была физкультура, и я заметила, что у Стаськи вроде как выпирает животик, и она все время прикрывает его руками. И в баскетбол свой любимый она не играла, просто сидела на скамье и травила байки. А в тот вечер она сама заговорила об этом. Только сперва велела поклясться самым дорогим, что никогда никому не выдам ее тайну.
– Да, Стаська знала, кого просить, – сказала Вероника.
– Мы тогда этого не понимали, – задумчиво проговорила Сашка. – Наивные были, не только я, – все. Стаська уже была настоящей женщиной, сформировавшейся, красивой, уверенной в себе. Кто мог подумать, что ей всего четырнадцать? На ее фоне мы все были абсолютными детьми.
– Она сказала, кто отец ребенка?
– Нет, она больше рассказывала, как боится родителей и как переживает. Спрашивала, что ей делать? Как будто я могла ей помочь! Мне нужно было время, чтобы обдумать информацию. Поэтому я так обрадовалась, когда Ника предложила поиграть. До сих пор переживаю – вдруг Стаська тогда обиделась на меня. Я ведь не знала, что мы больше никогда не встретимся...
Сашка примолкла, опустила голову. И тогда вдруг ожила Алия:
– Что ж, моя очередь делиться тайнами, да? Хорошо, я скажу вам, почему в тот вечер я одна пришла в школу и одна ушла домой. Моим родителям было не до меня – они оплакивали смерть моего брата. В тот день его похоронили. Ты, Ника, можешь его помнить – он однажды отводил нас обеих ко мне домой. Сам он жил отдельно, с женой и детьми. Ему рабочий график позволял встречать меня из школы. И там однажды он увидел Стаську. Не знаю чем, но она свела его с ума. Наверное, мы и вправду многого не понимали, мне, например, Стася даже не казалась красивой. А для брата все потеряло смысл. Я не знаю, были ли они близки и от него ли Стася носила дитя. Для правоверного мусульманина нет разницы между реальным и воображаемым грехом. Брат не смог с этим справиться и покончил с собой. Вот и вся моя тайна.