Мертвые воды Московского моря
Шрифт:
Однако то ли она торговалась, то ли извозчика не устраивал маршрут, но села она только в четвертую машину. Алексей двинулся за ней.
Он не ошибся, она действительно ехала на кладбище. Поговорив о чем-то с водителем, – по жестам Алексей догадался, что водитель будет ее ждать «вот там», – она направилась к воротам кладбища, неся в руках большой венок из живых цветов (вот и объяснение большому нетяжелому пакету), – насколько имел представление детектив, очень дорогой.
Застегнув поплотнее куртку, он выбрался из машины и последовал за вдовой.
Одежда на ней была не траурная, не черная, – серого с голубоватым
Наконец она нашла могилу Афанасия, а Алексей нашел удобное место, из которого он мог наблюдать за ней. Натянув на голову капюшон – водяная пыль по-прежнему валилась с подернутых серым мороком небес, – он смотрел, как она уложила венок, как поправила ленты… Издалека показалось, что на лентах написаны слова по-французски. Жюли не хочет, чтобы каждый прохожий сумел прочитать ее прощальные слова мужу?
Затем, порывшись в сумке, Жюли вытащила из него пустой целлофановый пакет, из тех, что дают в супермаркетах, и, постелив его на камень, присела.
Просидела она довольно долго, трогая иногда фотографию улыбающегося Карачаева на надгробье…
Алексей не стал дожидаться финала – он увидел все, что хотел. Жюли вела себя естественно, как любящая жена. И вряд ли это было спектаклем по той простой причине, что вряд ли она могла предполагать слежку за собой.
Совершенно продрогший, он вернулся в Москву и отправился прямиком к Александре – отогреваться в ее объятиях. Как иногда говорил друзьям и приятелям Кис, и даже не в шутку: лучший метод борьбы со стрессом, усталостью и болезнями – это любовь!
Самое же интересное заключалось в том, что, видя отношения Алексея с Александрой, друзья и приятели ему верили. И тихо завидовали. А иногда и не совсем «тихо». Как-то однажды объявился бывший одноклассник Алексея. Осмотрелся, можно даже сказать, обжился в их семье. И через несколько дней, улучив момент, когда Александра находилась на кухне одна (Алексей работал в кабинете, а приятель ошибочно полагал, что оттуда ничего не слышно), завел речи:
– Везет же Кису… Такая женщина, как ты…
– Везет? – удивилась Александра. – При чем тут везение?
– Ну, как же, такая женщина, как ты…
– Ты ошибаешься, – сухо ответила Александра. – Дело не в том, что «такая женщина», как я. Дело в том, что ТАКОЙ МУЖЧИНА, как Алеша. Вот когда ты, голубчик, станешь ТАКИМ мужчиной – тогда и тебе повезет!
Утро следующего дня ознаменовалось звонком Реми, который сообщил, что Жюли Лафарж, в замужестве Каратчаев, действительно проживает в Дижоне и судимостей не имеет. Последние слова означали, что никакими дополнительными сведениями полиция о ней не располагает. «Если еще понадобятся справки, звони, дружище!»
Это еще ничего не значит, обнадежил себя Кис. Все преступники когда-то совершают свои преступления в первый раз. Первая кража, первое изнасилование, первое убийство…
Алексей сам себе не договаривал до конца свою мысль. Хоть и знал, в чем она заключается, –
Да, Жюли обладала сумасшедшим шармом; да, ему хотелось ей верить… Но он ни на минуту не забывал, что самым безоговорочным мотивом обладала именно она.
Однако мотив – это ноль без палочки. Нельзя же утверждать, что каждый наследник и есть убийца, верно? К нолю следовало пририсовать палочку, а именно: возможность двух убийств.
Полистав записную книжку, Алексей нашел заветный телефончик одной очаровательной таможенницы, работавшей в Шереметьево-2, и попросил ее разузнать, не прилетала ли мадам Жюли Лафарж, в замужестве Каратчаев, в Москву в последние полтора месяца. А сам отправился к вышеуказанной мадам на квартиру. Без звонка, как это у него водилось: застать человека врасплох было его любимым методом проведения доверительных бесед.
Жюли была ему отнюдь не рада, что легко читалось по ее лицу. Однако она не торговалась, впустила его в квартиру. И даже предложила что-нибудь выпить – от кофе до крепких напитков.
Она говорила еще более хрипло, и нос ее был по-прежнему красным и даже еще более распухшим: Жюли постоянно выдергивала бумажные носовые платки из коробки и аккуратно сморкалась. Без сомнения, она простудилась на кладбище. Еще тогда, глядя, как она садится на холодный камень, подстилая пакетик, он подумал: простудится ведь! Но по своему опыту визитов за границу он знал, что европейцы с легкостью рассиживались на каменных ступеньках и на холодной земле газонов. Они и в Москву в разгар зимы приезжали без шапок и жалко мерзли, все, как один, с красными носами и полуотмороженными ушами… Кис не понимал, в чем тут фишка: то ли здоровье у них крепче, то ли они менее сведущи в правилах гигиены и профилактики здоровья, чем россияне? Но рассопливившаяся Жюли подсказывала ему, что вторая гипотеза ближе к истине.
– Жюли, я, конечно, веду следствие, но ничто человеческое мне не чуждо… – произнес Кис придуманную дома фразу. – Я вам искренне сочувствую и представляю, как вам сейчас трудно одной, в незнакомой стране. Вы, видимо, собираетесь легализировать ваш брак с Афанасием, верно? Он хотел это сделать сам, но не успел, и теперь все хлопоты, все административные демарши легли на ваши плечи.
– Какие демарши?
– Ну как же, необходимо подтвердить ваш брак в России, иначе вы не сможете наследовать после Афанасия его состояние. Я мог бы быть вам помочь: порекомендовать грамотного юриста…
– А разве его дочь не наследует?!
– Даже если бы она наследовала, то только половину. Другая половина по российским законам принадлежит супруге.
– Почему вы сказали «если бы»?
– Дело в том, что Афанасий не удочерил Яну. И она не имела никаких юридических прав на наследство.
– Поразительно… – пробормотала Жюли, шурша платком у носа. – Как это возможно? Он так любил дочь…
– Затрудняюсь ответить на ваш вопрос. Похоже, что Афанасию была присуща большая нелюбовь к разного рода бумагам. Род паранойи. Он не написал завещания и не удочерил Яну. Так что вы как жена наследуете все его имущество. И я готов вам посодействовать. Вам понадобится юрист и нотариус, я могу вам…