Мертвые возвращаются?..
Шрифт:
— Да, нехорошо смотреть на людей как на скот, — согласился Сэм. — Впрочем, это было давно.
— Верно, давно. Тогда у Марчей было для Гленскехи хоть какое-то применение. А теперь деревня им не нужна, они просто наблюдают, как она медленно умирает.
Было в голосе Нейлора нечто такое, отчего у меня по спине поползли мурашки. Впервые в моем сознании эти двое объединились в одно целое: человек, рассказывающий Сэму местный фольклор, и злобное существо, что пыталось в темноте выцарапать мне глаза.
— Деревня доживает последние дни. Еще десяток лет, и от нее останется
Сэм снова покачал головой.
— Я не дурак. Оценки в школе у меня были хорошие. Но пришлось остаться в Гленскехи, чтобы помогать родителям, а работенка здесь такая, что образование для нее не требуется. Ничего, кроме сельского труда. Зачем мне диплом? Чтобы перелопачивать навоз на чьей-то ферме? А я только этим и занимался с того самого дня, как окончил школу. Потому что выбора у меня не было. У меня и еще у десятка таких, как я.
— Но ведь не Марчи же виноваты, — философски заметил Сэм. — Что они-то могли сделать?
Вновь лающий смех.
— О, еще сколько! Очень даже много. Лет пять назад приехал к нам сюда один тип из Гэлуэя, как и вы, и стал приглядываться к деревне. Застройщик. Хотел купить Уайтторн-Хаус и переделать в модный отель. Сделать к нему всякие пристройки — добавить новые корпуса, соорудить площадку для гольфа и все такое прочее. Планы у парня были о-го-го какие. Что, по-вашему, это могло дать Гленскехи?
Сэм понимающе кивнул:
— Уйму новых рабочих мест.
— Более того. Сюда начали бы ездить туристы, а значит, пооткрывались бы новые магазины, кафешки и ресторанчики. Раз так — наехал бы новый народ, чтобы в них работать. Молодежь перестала бы уезжать. Вместо того чтобы при первой возможности бежать сломя голову в Дублин, ребята оставались бы на месте. А это значит, что у нас вновь появилась бы своя школа и работа для учителей, для врачей, торговцев недвижимостью — словом, для людей образованных. Понятное дело, что не сразу, но, как говорится, лиха беда начало… Это все, что нам было нужно — чтобы кто-то нас подтолкнул. Чтобы нам дали шанс вернуть Гленскехи к жизни.
Лет пять назад, то есть до того, как начались нападки на Уайтторн-Хаус. Парень точь-в-точь подходил на роль предполагаемого вандала. Стоило мне представить себе, что старый дом мог стать новомодным отелем, как угрызения совести по поводу расквашенной физиономии Нейлора стали мучить меня гораздо меньше. И все же была в его голосе страсть, и она не могла оставить меня равнодушной. Внутренним взором я видела то, что словно наяву видел он — возвращенную к жизни деревню, где у людей есть вера в завтрашний день.
— Саймон Марч отказался продать дом? — спросил Сэм.
Нейлор медленно покачал головой, скривил в недоброй усмешке рот, поморщился от боли и потер челюсть.
— Один-единственный человек в доме, в котором могли бы разместиться десятки людей. Какой прок ему был от такой громады? Но он уперся. Наотрез отказался продавать. С самого начала этот дом только и делал, что приносил беды, но он вцепился в
— Но ведь это их родовое гнездо, — заметил Сэм. — Возможно, они его любят.
Нейлор вскинул голову и посмотрел на Сэма пронзительным взглядом голубых глаз. На фоне багровых синяков те казались даже голубее, чем обычно.
— Если человек что-то производит, — произнес он, — он обязан заботиться о том, что произвел. Так поступают все порядочные люди. Произвел на свет ребенка — будь добр, заботься о нем. Ты не имеешь права убивать его ради собственного успокоения. Если построил деревню, значит, твоя обязанность — заботиться о ней. Делай так, чтобы она жила и дальше. Ты не имеешь права стоять в сторонке и наблюдать, как она умирает. Главное, что дом в твоих руках, а там трава не расти.
— Знаешь, здесь я полностью с ним согласен, — произнес стоявший рядом со мной Фрэнк. — Похоже, у нас с ним гораздо больше общего, чем могло показаться.
Я его почти не слышала. Все-таки в моем деле кое-что было явно не так: этот человек никогда бы не ударил Лекси ножом лишь потому, что она ждала от него ребенка, и уж тем более за то, что она жила в Уайтторн-Хаусе. Сначала он представлялся мне мстителем, одержимым прошлым. Увы, все оказалось гораздо сложнее. И гораздо страшнее. Нейлор был одержим будущим, будущим его родного дома, которое таяло буквально на глазах, уходило, словно вода в песок. Прошлое же было не подобно сиамскому близнецу, который обвился вокруг будущего, формировал и направлял его.
— И это все, что тебе нужно от Марчей? — негромко спросил Сэм. — Чтобы они поступили как порядочные люди — продали дом и тем самым обеспечили деревне будущее?
Нейлор какое-то время молчал, потом нехотя кивнул.
— И ты считал, что единственный способ добиться своего — держать их в постоянном страхе. Бить окна, уродовать угрозами стены?
И вновь кивок.
Фрэнк негромко присвистнул сквозь зубы. Я замерла рядом с ним затаив дыхание.
— Нет лучшего способа спугнуть их, — спокойно произнес Сэм, — чем в одну прекрасную ночь пырнуть одного, вернее, одну из них ножом. Ничего серьезного, ты ведь даже не хотел сделать ей больно. Главное, чтобы они поняли — им здесь не рады.
Нейлор грохнул по столу кружкой и, оттолкнув назад стул, сел, сложил на груди руки.
— Я никогда никому не делаю больно. Никогда.
Сэм изумленно выгнул бровь.
— Кто-то в драке пустил в ход кулаки и избил троих обитателей Уайтторн-Хауса. Кстати, по странному стечению обстоятельств в ту самую ночь, когда ты обзавелся этими синяками.
— Это был поединок — честный поединок. К тому же их было трое против меня одного. Или вам все равно? При желании я мог бы отправить Саймона Марча на тот свет не один десяток раз. Но я не тронул его и пальцем.