Мертвый город Ферирей
Шрифт:
Перед ней ближе к зрителям стояла корзина для отсеченныx голов. А в стороне в маске по самую грудь стоял палач с топором на перевес, который использовался для простолюдинов. Для приговоренных людей высшего сословия обычно применяли меч.
Все было устроено так, чтобы многочисленные зрители могли лицезреть происходящее максимально близко.
По правую сторону от площадки находилась дворцовая стена.
Королевская семья сидела в окружении разодетых гостей и свиты.
В
Его юный сын Ардон сидел слева и выглядел чуть скромнее. На нем были одежды бежево-коричневых оттенков. Цепь и кулон на груди поизящнее, а на руках – всего один перстень на правом безымянном пальце.
Надо сказать, что мальчик к счастью пошел в мать и перенял у нее более мягкие черты лица, которые вызывали симпатию и доверие.
Справа от Шакара сидела королева Жасмин. Она была облачена все в то же зеленое платье в богатой вышивкой и кучей украшений. Лицо ее до глаз было прикрыто вуалью. Только по глазам с тонко выведенными стрелками можно было понять, что она была одной из красивейших женщин Анроссии.
Однако Чешик уже знал, как она красива. Он сейчас находился рядом с площадкой – присматривая где ему лучше всего расположиться.
Линура держа под руки подняли на верх и поставили лицом к правителю. Однако его голова так и оставалась опущена.
Тогда один из стражей грубо взял его за волосы и поднял лицом вверх.
Издав какие-то мучительные нечленораздельные звуки осужденный едва смог открыть глаза, но в них все плыло. Он едва мог разглядеть людей на стене. Их яркие одежды плыли разноцветными красками. Все было словно в тумане.
– Вот ваше Величество! Тот самый вор, что украл у торговца перо «Попугая-Дьявола», – начал говорить громким голосом уполномоченный по делам казни бородатый мужчина в черной мантии.
– Что ты можешь сказать в свое оправдание? – Так же громко спросил его Шакар чуть наклонившись вперед.
Но Линур был не в состоянии вообще, что-либо произнести.
– Вы уверены, что это он сделал? – Спросил вдруг сын правителя скептически взглянув на парня своего возраста.
– Ваше Высочество, сомнений нет! – Вот то самое перо, которое было изьято у вора вчера при свидетелях. И вчера, да и сегодня еще с раннего утра с заключенным все было впорядке, – ответил бородатый: – Он лишь претворяется немощным, будьте уверены.
Мужчина демонстративно
– Тогда приступайте к казни! – Наконец небрежно махнул правитель рукой и заключенного подвели к плахе.
– Но отец! – Негромко, но все же повысив голос произнес Ардон: – Ведь это всего лишь перо какого-то попугая! Нельзя лишать людей жизни за перо…
– Никогда не смей мне перечить, а тем более на людях! – Тут же взревел на него отец: – Пока, что царь – Я, а не ты! Если я каждому позволю брать все, что ему заблагорассудится, то скоро для тебя мой дорогой наследник ничего тут не останется. Даже камня.., – посмотрел правитель убийственным взглядом на сына и тот осел в кресле.
– Не перечьте отцу, ваше Высочество, – сказала тихо королева сердечным голосом накрыв свей ладонью руку сына.
– Прости, отец! – Сказал сухо принц и с сочувствием уставился на Линура.
Молодой принц поджав губы, желал лишь, чтобы все поскорее закончилось. Ему действительно не нравилось то, что происходит в этом городе, да и во всей Анроссии. Ардон уже давно подумывал о том, что когда придет его время правления, он все изменит. Человечностью к счастью он тоже пошел в мать. Жасмин вложила в сына милосердие. Однако она ни раз предупреждала, что пока отец жив, ему не удастца показать всем на сколько у него доброе и чистое сердце. Поэтому парню пока он был еще довольно юн оставалось терпеть отца-тирана. Оправдывая его поведение тем, что тот не всегда был таким и стал им для того, чтобы защитить их семью. Так ему всегда рассказывала дворцовая старуха-проротчица, к которой когда-то частенько наведывался правитель за советом. Многим даже казалось, что Шакар своим умом больше не живет. Старухи давно не стало, но он по прежнему следовал тому, что она ему когда-то наказала. Ведь именно она своими советами в свое время помогла Ардону возвеличиться наконец устранив всех своих конкурентов.
Одним словом судьба у юноши была не особо завидная.
А тем временем Чешик уже сидел в корзине для голов. Он видел, как к нему опускается лицо Линура, которому заблаговременно связали за спиной руки. Чешуйчатый потер лапки, сплюнул на них, снова потер и опять направив на друга начал шаманить. Тем более, что он уже заметил, что с молодым человеком, что-то все же начало происходить. Правда ящерица чуть беспокоилась, а не отравила ли она друга?.. Но тут же откинула эту мысль оптимистично понадеясь на благополучный исход своего дела.
– Дыши, дыши глубоко, Линур. Все будет хорошо. Ты только превращайся, превращайся. Я сказал тебе немедленно превращайся! Я заклинаю тебя превращайся! – Терял Чешик терпения, периодически почесываясь и кидая быстрые взгляды на палача, который демонстративно точил и протерал топор проверяя пальцем на остроту.
Однако Линуру, хоть он, что-то и слышал, все же было не до него и не до шаманства Чешика. Последний вообще двоился и эго морды превращались в расплывчатые рожи. Парня словно всего выворачивало на изнанку, будь-то он был чем-то отравлен. Так плохо он себя еще никогда не чувствовал. Никто из его семьи еще никогда его в таком состоянии не видел.