Мертвый город на Неве

Бурнов Марти

Набережная опустела. Издалека послышалось цоканье копыт и тихий стук колес. Из тумана вынырнула карета, запряженная парой вороных.

«Туристов катают, — улыбнулась Лена, — и звук копыт, как в прошлые века…» Она с упоением вздохнула и зажмурилась. Ей нравилась такая работа. Хотелось проникнуться духом минувшей эпохи, мысленно — оказаться там, и при создании проекта не отпускать этого ощущения. Только так можно достичь хорошего результата, который удовлетворит не только заказчика, но и ее саму.

Внезапно стук

копыт стих. Лошади остановились под самым окном. Лена не хотела открывать глаза. Зачем? Чем любоваться на туристов, лучше представить, как на подножке, в облаке кружевных юбок, появляется женская ножка в изящной туфельке, и очаровательной барышне помогает выйти благородный граф…

Фантазия разбилась под грохот вывалившегося из топки кирпича и радостные выкрики Антона. В тот же миг страшный визгливый хохот резанул по ушам. Он сопровождался странными выкриками. Хотелось зажмуриться еще крепче, упасть на пол, зажать уши руками. Различались даже некоторые слова. Иван Андреевич… Иван Андреевич… «Бред какой-то!..»

Лена открыла глаза и закричала. Огонь охватил окно. Она чувствовала жар. Слышала треск сухого дерева, рев пламени, звон рассыпающегося стекла. И сквозь это продолжал пробиваться безумный смех со странными воплями, перекрывая все, даже ее собственный крик.

— Да что с тобой? — схватил ее за плечи Антон.

Она очнулась. Нет никакого огня. Нет смеха и воплей. Нет кареты. Только легкий туман за окном, сквозь который просвечивает Летний сад. Все спокойно. Лишь горчит едва уловимый запах гари.

— На улице что-то увидела? — Антон выглянул в окно, но не заметил ничего, кроме нескольких машин, проехавших по набережной.

— Не знаю… — она провела рукой по лбу. Кожа пылала, словно еще хранила память о пожаре. — Что-то померещилось…

— Мы тут такое обнаружили! — воскликнул Владимир Анатольевич.

— Ага! И правда, может быть клад! — перепачканная физиономия Антона сияла азартом.

Лена не решилась подойти к камину. Хотелось бежать как можно дальше от этого места. Проклятая тварь на камине уже не ухмылялась — она скалилась, безобразно вращая глазами.

— Открой окно, мне нехорошо, — Лена прислонилась к стене.

В форточку ворвался уличный шум и свежий воздух. Все казалось дурным сном. «Наверное, я задремала. Стоя… как лошадь», — она попробовала улыбнуться, но скулы свело, а из груди вырвался всхлип, напугавший ее саму.

— Тут дверь какая-то железная, за кирпичами, в камине. Сейчас мы с Владимиром Анатольевичем ее откроем и тебя проводим. Подожди немного. Успокойся. Все хорошо… — Антон, убедившись, что с Леной все в порядке, вернулся к камину.

Лена немного расслабилась, но сосредоточится никак не удавалось. Она чувствовала себя, как во сне, бессильной, плавающей в густом тумане.

— Да ты вот здесь подцепи, тогда пойдет… та-а-ак… осторожненько… придержи-ка

кирпичик… эх, тут бы зубильцем шандарахнуть… — голоса мужчин и возня у камина слышались приглушенно, как будто уши были набиты ватой.

С шумом захлопнулась форточка, отрезая от внешнего мира. В комнате сразу стало душно и почему-то потемнело. «А может, голова закружилась?..» — Лена почувствовала, как душит ворот блузки, и расстегнула пуговицу.

Лязгнула железка, и раздался тихий скрип. Странный, похожий на протяжный стон. От него веяло абсолютной безысходностью. Ощущение того, что произошло что-то ужасное, что-то, чего уже не изменить, обрушилось на Лену сокрушительной лавиной, затуманивая сознание непроглядной тоской. Ком подступил к горлу. Вроде бы ничего страшного не происходило, но ужас парализовал ее, ледяными когтями впился ей в душу. Дикий и чужеродный ужас, какого она не испытывала еще никогда в жизни.

— Опа! — воскликнул Владимир Анатольевич.

— Не надо! — Лена услышала свой крик, словно со стороны, и не крик даже, а скорее — жалкий тоненький писк, что с трудом вырывался из нее. Онемевшие губы едва шевелились. На негнущихся ногах, словно во сне, она подошла к Антону, схватила его за руку. — Не надо! Уйдемте! Пожалуйста! Сейчас же!..

— Отдохни пока, — он подхватил ее за талию и усадил на подоконник. — Вдруг там куча золота? Или — бриллиант, размером с яйцо… будет тебе премия от Владимира Анатольевича. Подожди немного. Кажется, замок поддался, уже почти открыли, — распаленный азартом, он бросился назад, к камину.

Она хотела вцепиться в его руку, увести прочь, но была не в силах пошевелить и пальцем. Открывала рот, но не могла произнести ни слова. Лишь химера притягивала ее взгляд. Лена старалась смотреть не на нее, а на мужчин, но краем глаза видела, как шевелится хвост кошмарной твари.

Лена уже ненавидела и химеру, и камин, и саму квартиру. Уйти! Уйти отсюда скорее! Она ни за что не согласится придти сюда еще.

Внезапно мужчины смолкли. Перестали доноситься постукивания по железу. Раздалось шипенье. Тихое и короткое, оно вторглось в душу, устроилось там холодной змеей и притаилось. Лена замерла. Тоска заполнила ее целиком. Хотелось плакать, стонать и выть в полный голос. Кататься по полу и одновременно забиться в самый темный угол.

Страх и отвращение к химере придали ей сил, и она отвернулась к окну.

«Да что со мной сегодня?» — она уткнулась пылающим лбом в стекло. Его прохлада успокоила. «Что-то я плохо сплю в последнее время, вот и мерещится всякое…»

На улице капризничала осень, насылая внезапные сумерки. Открыть бы окно, да глотнуть свежего воздуха, но не хотелось шевелиться. Вокруг царило такое же сонное оцепенение, что внезапно овладело ей, лишь сизое в багровых разводах небо отражало тревогу. «Хоть бы лучик солнца!»