Мёртвый город
Шрифт:
Иными словами, нужна Нинель и медикаменты.
А потом нам всем будет нужен безопасный ночлег, который вряд ли удастся устроить без вмешательства Ивана.
Стёпа выслушал мои предложения и сказал, что мне категорически не стоит идти в оба адреса: ни домой, ни к Ивану. И там и там может быть засада, ибо в пенатах я рассказал много чего хорошего про себя и своих друзей, так что надо срочно искать третий вариант.
Вывод, согласитесь, вполне очевидный, но я почему-то рассчитывал, что сразу побегу к Ивану и все вопросы решатся. Привык, что однорукий
– Думай, Саша, думай, – подбодрил Стёпа, верно оценив моё замешательство. – Ты у нас тутошний резидент, так что пока не влились в обстановку, весь «хоз-быт» на твоих плечах.
Ага, теперь, стало быть, я резидент. Не совсем понятно, что это значит в условиях тотального бардака и Хаоса, но звучит солидно. Надо соответствовать.
Так… Ну что, зря я в ступор впал. В самом деле, есть тут неподалёку третий вариант. Зовут этот вариант Семёном, у него куча детей, недавно погибла жена, и он мне многим обязан. Я волок его через весь город, тяжело раненного, а потом мы с Иваном помогали ему чем могли. Чрезмерно напрягать не будем, попросимся на разок переночевать и отправим старшего мальчишку в Дом Инвалидов, чтобы посмотрел, как там обстановка.
Стёпа идею одобрил, и мы стали готовиться к выдвижению.
Все трофеи припрятали в том же тайнике, где некогда лежал автомат, который сейчас таскает Нинель, – за мастерской, в куче битого кирпича и технического мусора. С нами раненый, в любой момент может свалиться, и придётся тащить его, и ещё неизвестно, получится устроиться на ночлег сразу или будем путешествовать. Так что лучше выдвигаться налегке, а все полезности можно будет забрать потом, когда устроимся.
– Сколько идти? – уточнил Стёпа.
– Минут двадцать, если прогулочным шагом.
– Ну что, как чувствуешь, справишься? – спросил Стёпа раненого.
– Что значит «справишься»? – В голосе Марата слышался мученический стоицизм. – Двадцать, час, без разницы… надо – значит, пойду.
Да, надо отметить, что у Марата сильно опухла щека, он шепелявил и с трудом открывал рот – но из уважения к его мужеству я не буду буквально воспроизводить особенности речи, обусловленные состоянием после пыток, просто вы имейте это в виду.
– Не обязательно изображать гордого мученика, – сказал Стёпа. – У нас запасные лыжи есть, можем сделать волокушу. Ты подумай, пока не поздно.
Марат даже и думать не стал.
– Давайте эти лыжи, я найду им лучшее применение. И ствол давайте, не надо меня за инвалида держать.
Стёпа спросил меня, какая местность на маршруте. Я сказал что всё гладко, по буеракам шастать не придётся. Дали Марату лыжи, с двух трофейных автоматов сняли ремни, если что, потянем помаленьку за собой, уже проще, чем на
– Я пойду в замыкании, ты передо мной. Если что случится, я дам тебе оружие.
Жест выглядел двояко: и как забота о раненом, и в то же время как недоверие. Он не доверяет нам, мы не доверяем ему, что там у него на уме, одному Богу известно. Надвигаются сумерки, попробуй в темноте уследи за мастером-диверсантом, хоть и раненым.
Марат, однако, спорить не стал, похоже, он всё понимал правильно. Мы выстроились в колону по одному: я, Юра, Марат, Стёпа в замыкании – и отправились в путь.
Семён живет между Домом Инвалидов и Уютным Местечком. Не точно посерёдке, а по перпендикуляру. Соединяем ДИ с УМ, делим этот отрезок пополам, откладываем неточный перпендикуляр с погрешностью в пять – семь градусов и топаем ещё метров триста.
– Зайдёшь один, Юра прикроет.
– Ясно. Если со мной что-то…
– Да ничего с тобой не случится. Юра будет рядом и всех убьёт.
– И тебя тоже, – традиционно плоско пошутил Юра. – Чтобы не сдал схрон. А то где нам потом ночевать?
– Ну спасибо. Теперь я спокоен.
Стёпа с Маратом остались возле раскуроченной трансформаторной будки, мы с Юрой пошли в адрес.
Было уже темно. Закат, так и не порадовав горожан прощальным багрянцем уходящего дня, растворился без остатка в серой облачной взвеси, и сумерки незаметно перетекли в долгую ночь.
Едва сделали десяток шагов, из промежутка между домами вывернулась маленькая тень и бросилась нам наперерез.
– Саш, ты?
– Денис?! Ну напугал…
– Свой?
– Да, это сын Ивана.
Юра за моей спиной ругнулся и с облегчением перевёл дух. Я понял, что он успел взять мальчишку на прицел и в любой момент был готов открыть огонь.
– Ты чего тут делаешь в такое время? Почему один, ночь на дворе!
– Батя задачу поставил. Сказал тебя ждать.
И я не один. Там возле вас Саня с Мишкой дежурят, а ближе к нам Юлька с Геной сидят. Все тебя ждут.
Денис довёл обстановку: в Уютное Местечко идти нельзя, там засада, в Дом Инвалидов тем более нельзя. И вообще ходить никуда не надо, поскольку в обоих адресах… никого нет! В смысле моя «семья» совместно с коммуной Ивана в полном составе переехала в другое место. Даже Шаляпина забрали.
Да, вот это новости. Стоит один день просидеть в комендатуре, и тут же начинается массовая миграция местного населения.
– И куда нам теперь?
– Пошли, я отведу. А! Посидите здесь пять минут, я сбегаю, соберу наших. А то так и будут ждать тебя…
Мы следовали в темноте за пятёркой маленьких человечков. Человечки старались не шуметь, но двигались кучно и частенько наступали друг другу на маленькие лыжи. Те, кому наступали, тихонько ругались, подражая кому-то из взрослых: «Куда прёшь, дубина, дистанцию держи!»