Мертвый - хит сезона
Шрифт:
Затем она услышала его. Рев. Бушующий рев, как у загнанного лева.
– Почему это на клочке бумаги?!
Лора огляделась. Все еще больше уткнули свои носы в работу. Кармелла стала пришивать
карман со скоростью атома. Лора кинула в неё ластик.
За первыми воплями последовали другие: «Кто так хранит книги? Господи, черт
подери».
Кармелла взглянула на неё, и Лора жестом спросила: «Ты собираешься рассказать мне,
что тут происходит?»
Кармелла схватила образец и накинула
говорили, то успели сколоть, отколоть и переколоть карман.
– Это ее муж, Шелдон Померанц. Он и семь его людей проверяют деловые бумаги в
офисе. – Кармелла посмотрела через плечо манекена и приподняла бровь. – Он очень
разозлился. Я видела вакансию для тебя в утренней газете. Но для меня ничего.
– Я не хочу другую работу. Я хочу доделать этот показ, и чтобы Джереми вернулся.
Как будто в ответ, в комнату ворвался Шелдон Померанц, с потрепанными волосами,
дряхлеющей кожей, в костюме двойке, пылающий праведной яростью. Девять лет, и он
на самом деле не знал. Его болотные глаза метались по комнате в поисках жертв.
– Кто отвечает за это «шоу»? – спросил он с сарказмом.
Кармелла и Лора переглянулись. Кармелла спряталась за манекеном. Тиффани замерла.
Тишину нарушал лишь равномерный звук резака Тони.
Лора ненавидела затяжные паузы и вопросы без ответа.– Джереми.
– Нет,черт! – сказал он. – Кто ответственный, пока этот мелкий ублюдок сидит за
решеткой за убийство моей жены?!
Лора знала Мистера Померанца достаточно. Он такой человек, что позволит тишине,
повесится на телефонной трубке, в то время как другим людям просто необходимо будет
что–нибудь сказать. Но даже для него это молчание слишком затянулось.
– Мы все, я думаю, – сказала Лора, ища поддержку со стороны коллег и не находя. – Я
имею в виду, у нас тонны работы до следующей пятницы. Сегодня назначена примерка на
два, если захотите придти. Это весело.
Что это придурку делать на примерке? Почему она продолжает говорить? Почему она не
может заткнуться?
– Спасибо, мисс ... – Он запрокинул голову для завершения предложения.
– Карнеги, – сказала она. – Лора Карнеги. Не в отношениях.
– О, как раз собирался повеселиться. Но, к сожалению, я занят. Этот бизнес
разваливается и его нужно продавать. Поэтому ваша «вечеринка» в полдень отменяется.
Вы все можете находиться, здесь в течение двух недель или попросить выплатить
зарплату за эти две недели. Сообщите Дэвиду, он на стойке регистрации, что вы решили
перед уходом.
Он повернулся уходить, как его окликнула Лора.
– А что мы должны сказать моделям? – она спросила это не из храбрости. Нет. Её просто
нужно было это знать.
Шелдон
– Кому?
– Ну ... – она откашлялась. – Мы пригласили моделей для сегодняшней примерки. И, я
думаю, агентства захотят знать причины расторжения контрактов.
– Они, что, не читаю этих чертовых газет?
– Э… ну… хорошо… Но это не очень хорошо выглядит…
Шелдон подошел к девушке вплотную и она почувствовала жар, исходящий от почти
двух метрового роста.
– Ты думаешь, меня волнует, что подумают эти балаболы? Если им заплатят, то с чего им
кудахтать?
– Хорошо. Мы им заплатим за потерянное время, но речь сейчас не о деньгах. Речь о
предпринимательских рисках. Они могут принять компенсацию, а потом с легкостью
подать на вас в суд. Помните, что случилось с Барри Тилденом? Когда Ольга Мошен
пришла на шоу пьяная и он выставил её с показа? – Лора не могла поверить, что она
продолжала говорить. – И даже если бы ей заплатили, она потеряла время экспозиции, а
три других дизайнера не взяли её в сои шоу не потому, что она была пьяна, а потому, что
она не присутствовала на показе Барри, как заявлялось в агентстве. И поэтому агентство в
суде выиграло. Точно не скажу номер этого дела, но вы можете посмотреть его. У нас
семнадцать моделей, так что вы можете легко подсчитать…
Кармелла пнула ее. Она запнулась на полуслове.
Шелдон просто смотрел на нее. Рот его был закрыт. Лицо ничего не выражало. Затем он
вышел из комнаты, по–видимому, чтобы подсчитать, сколько он потеряет от отмены
показа. И взвесить, на сколько унизительно он выглядел.
Мысль об унижении привела ее в «историческую кладовку» искать какой–то
непонятный узор, который она сделала два года назад. Этот чулан так называли потому,
что сюда обычно складывали прошлые показы компании и бесценные обрезки. Код был
только у неё и у Джереми. Это был ее безопасное место.
Она открыла дверь на маленькую площадку. Иногда, когда ей было грустно, или когда
случалась стрессовая ситуация и нужно было поразмышлять в одиночестве, он приходила
сюда. Она едва могла двигаться между стойками, а их близость забирала чувство
уязвимости. И это было хорошо. Потому что как только она зашла глубже, туда, где
хранились вещи, пошитые еще до того как она пришла в компанию, она дала вою слезам.
Подальше от любопытных глаз. Это был запрещенный прием. Потому она вытирала
глаза итальянскими льняными брюками или блузкой из жеваного шелка с настоящими
жемчужными пуговицами. Её это не заботило.
Она любила его. Она знала это всегда. С тех пор как начала работать здесь, продолжала