Мертвый, как ты
Шрифт:
В центре с жертвами, которым очень тяжело, занимаются специально подготовленные сотрудники полиции и психологи одного с ними пола. Настоящие профессионалы делают все возможное, чтобы утешить несчастных и успокоить их. Но это лишь половина дела. Сотрудники делают все от них зависящее, чтобы истина в конце концов восторжествовала.
Сложность в данном случае состоит в том, что местом преступления, которое надо обследовать, является сама жертва. Одежда и тело жертвы зачастую содержат важные улики или следы улик. Решающее значение, как и в раскрытии тяжких преступлений другого рода, имеет время. Многие жертвы
Брэнсон и Грейс быстро прошли мимо черного мусорного контейнера, мимо ряда конусов, какие расставляют на дорогах сотрудники транспортной полиции, и позвонили у входа. Через несколько секунд дверь открылась. Лицо женщины, которая их встретила, показалось Грейсу знакомым, вот только как ее зовут, он напрочь забыл.
— С Новым годом, Рой! — сказала сотрудница центра.
— И тебя тоже! — ответил он бодро. И вдруг вспомнил: — Гленн, это Бренда Киз. Бренда, это сержант уголовной полиции Гленн Брэнсон. Мы с ним вместе работаем в особо тяжких…
— Рада с вами познакомиться, сержант, — улыбнулась Бренда.
Бренда Киз прошла курс спецподготовки. Она опрашивала жертв изнасилования в Брайтоне и других городах Суссекса еще до того, как основали центр «Сатурн». Сотрудники центра должны были одеваться неброско и консервативно. Так сегодня была одета и Бренда: черные свободные брюки, серый свитер с V-образным вырезом поверх блузки. Такая одежда очень шла ее доброму, умному лицу. Каштановые волосы она стригла коротко и носила сильные очки.
Грейс вдруг подумал: здесь и с закрытыми глазами ясно, что находишься в ином мире. Все здесь словно приглушено, сюда не проникают раздражающие звуки.
За закрытыми сосновыми дверями раскинулся целый лабиринт комнат. Посередине располагалась приемная; ковровое покрытие здесь было бежевого цвета. На кремовых стенах висели в рамочках яркие художественные фото знакомых суссекских пейзажей — пляжные зонтики на набережной Хоува, ветряные мельницы в Клейтоне, Брайтонский пирс. Все очень продуманно. Как будто пациентов призывали забыть об ужасах, которые им довелось пережить.
Они расписались в журнале, и Бренда Киз наскоро ввела их в курс дела. Пока она рассказывала, открылась дверь, и из нее высунулась женщина-констебль плотного телосложения. На голове у нее дыбились короткие черные волосы — как будто она сунула пальцы в розетку. Широко улыбнувшись, она представилась:
— Констебль Роуленд, сэр! Вы суперинтендент Грейс?
— Да… а это сержант Брэнсон.
— Они в комнате номер один — только что начали. Констебль уголовной полиции Уэстмор беседует с жертвой, а сержант Робертсон наблюдает. Хотите зайти в комнату наблюдения?
— Нас ведь двое. Места хватит?
— Я принесу еще стул. Попить хотите?
— Я бы выпил кофе, — ответил Грейс. — Черного, без сахара.
Брэнсон попросил диетическую колу.
Следом за констеблем они прошли по коридору мимо дверей с табличками: «Смотровая», «Конференц-зал» и «Комната для интервью».
Роуленд открыла еще одну дверь, и они вошли. Комната наблюдения оказалась довольно тесной; вдоль одной стены тянулась узкая белая консоль, на которой были
Грейс представился, и они с Гленном сели. Для суперинтендента констебль Роуленд вкатила массивное офисное кресло на колесиках.
Все смотрели на монитор. В маленькой комнатке без окон стояли синий диванчик, синий стул и маленький круглый столик, на котором помещалась большая коробка бумажных носовых платков. Ковровое покрытие в комнатке было безрадостным, темно-серым, а стены выкрашены холодной, грязновато-белой краской. Под потолком виднелись вторая камера и микрофон.
На диванчике, сгорбившись, обхватив себя руками, сидела испуганная женщина за тридцать, в белом махровом халате с вышитой буквой «М» на груди. Стройная, довольно симпатичная — на бледном лице потеки туши. Длинные рыжие волосы спутались, сбились на сторону.
Напротив нее за столом сидела констебль Клер Уэстмор, сотрудница отдела по борьбе с сексуальными преступлениями. Она зеркалила позу жертвы: сидела в той же позе и тоже обнимала себя руками.
Сотрудники полиции выработали немало действенных способов, помогающих им добывать во время допросов важные сведения у жертв и свидетелей преступления. Они не должны раздражать их. Нельзя носить одежду, способную отвлечь свидетеля, например чересчур кричащий костюм или пиджак в полоску. Констебль Уэстмор с этой точки зрения была одета безупречно: неброская синяя блузка с открытым воротом под темно-синим свитером с V-образным вырезом, черные брюки и простые черные туфли. Волосы до плеч зачесаны назад и стянуты лентой. И никаких украшений, кроме тонкой серебряной цепочки.
Очень важно — поставить жертву или свидетеля в главенствующее положение, чтобы они не чувствовали напряжения. Именно поэтому опрашиваемая — Никола Тейлор — расположилась на диванчике, а констебль заняла стул.
Далее, зеркальное копирование — еще один классический способ вызвать жертву на откровенность. Если копировать все действия и жесты объекта, можно добиться его полного расположения. Тогда он начинает сам копировать интервьюера, демонстрирует полное доверие к нему и раскалывается, если употреблять профессиональный жаргон.
Уэстмор, с едва заметным ливерпульским выговором, медленно и искусно старалась добиться ответа от молчаливой женщины. Грейс время от времени что-то записывал. Почти все жертвы изнасилования страдают от посттравматического стресса; из-за возбуждения они почти не способны сосредоточиться, сконцентрироваться. Уэстмор старалась как могла; она расспрашивала Николу Тейлор вначале о самых последних событиях и постепенно двигалась назад.
За долгие годы службы в полиции Грейс прослушал множество курсов по ведению допросов. Он знал — и говорил об этом своим подчиненным, — что «плохих» или «трудных» свидетелей не бывает. Бывают плохие дознаватели.