Мертвый, как ты
Шрифт:
— Все со мной нормально. — Грейс улыбнулся.
Клио улыбнулась ему в ответ, и вдруг он почувствовал такое всепоглощающее счастье и безмятежность, что ему захотелось остановить часы, а вместе с ними и время. Пусть этот миг длится вечно!
«Хочу побыть с тобой», — пел Руарри Джозеф, подыгрывая себе на акустической гитаре. «Да, — подумал Грейс, — я тоже хочу побыть с тобой, моя дорогая Клио. С тобой одной».
Ему хотелось вечно сидеть здесь, на этом диване, в этой комнате, смотреть на любимую женщину, которая носит под сердцем их ребенка,
— Сегодня Новый год. — Клио взяла стакан с водой. — Может, перестанешь работать и отдохнешь немного? О делах вспомнишь в понедельник.
— Ага… А сама какой пример мне подаешь? Готовишься к экзамену. Ты, что ли, так отдыхаешь?
— Да! Мне нравится учиться. Учеба для меня — не работа. А вот ты пашешь вовсю!
— Кто-то должен сказать преступникам, что нельзя нарушать закон в дни общенациональных праздников. — Грейс хитро улыбнулся.
— Ну да, а старикам надо запретить умирать в рождественские каникулы. Совесть должны иметь! Владельцы похоронных бюро тоже должны хоть капельку передохнуть!
— Сколько их у тебя сегодня?
— Пять, — ответила Клио. — Бедняги! Правда, трое умерли еще вчера.
— Значит, хватило совести подождать до Рождества.
— Они не вынесли мысли о том, что предстоит прожить еще год.
— Надеюсь, сам я так не умру, — сказал Рой. — Не доживу до такого дня, чтобы не было сил пережить следующий год.
— Ты читал Хемингуэя? — спросила Клио.
Грейс покачал головой. Какой он все-таки невежественный по сравнению с Клио! Как мало он, оказывается, читал…
— Это один из моих любимых писателей. Мне очень хочется, чтобы ты узнал его! Он написал: «Жизнь ломает каждого, и многие потом только крепче на изломе». Прямо про тебя. Ты ведь крепче на изломе?
— Надеюсь; но иногда я в этом сомневаюсь.
— Сейчас тебе нужно быть крепче, чем когда бы то ни было, суперинтендент! — Клио похлопала себя по животу. — Ты нужен нам обоим!
— А ты еще нужна всем своим мертвецам, — парировал он.
— А ты — своим.
Это правда, с горечью подумал Грейс, снова утыкаясь в папку с делом и вспоминая пирамиду синих коробок и зеленых ящиков на полу кабинета. Сколько мертвецов дожидаются в своих могилах, когда же он призовет к ответу их убийц!
Дождется ли сегодняшняя изнасилованная Никола Тейлор того дня, когда ее обидчика призовут к ответу? Или все закончится очередным зеленым ящиком с наклейкой?
— Сейчас я читаю об одном афинском политическом деятеле по имени Перикл, — сказала Клио. — Философом он не был, но сказал кое-что очень важное: «После вас остается не то, что высечено на надгробной плите. Остается то, что вплетается в жизнь других людей». Кстати, суперинтендент Грейс, вот еще почему я так сильно тебя люблю. Ты всегда вплетаешь в жизнь других людей что-то хорошее.
— Стараюсь, — ответил Грейс, не отрываясь от папки с делом Туфельщика.
— Бедный ты мой! Сегодня ты явно не со мной…
Грейс пожал плечами:
— Извини. Ненавижу насильников.
— Ты мне еще ничего о ней не рассказал.
— Хочешь послушать?
— Да, хочу. Я серьезно. Мне хочется знать все о том мире, куда вскоре попадет наш малыш. Что он с ней сделал?
Грейс взял с пола бутылку минеральной воды и одним махом осушил ее. Он охотно выпил бы еще столько же, но не стал открывать вторую бутылку. Задумавшись, принялся вспоминать рассказ несчастной жертвы.
— Он заставил ее заниматься мастурбацией при помощи ее туфли на шпильке. Туфли у нее дорогие, какой-то известной фирмы. «Марк Джозеф», кажется.
— «Марк Джейкобс»? — уточнила Клио.
Грейс кивнул:
— Да, именно «Марк Джейкобс». Они дорогие?
— Очень. Говоришь, он заставлял ее заниматься мастурбацией? То есть… так сказать, каблук вместо искусственного члена?
— Да. Оказывается, ты разбираешься в хорошей обуви? — удивился Грейс.
Ему нравилось, как Клио одевается, но, когда они вместе куда-то выбирались, она почти никогда не зависала у витрин обувных магазинов или магазинов одежды. А вот Сэнди то и дело останавливалась и рассматривала одежду; эта ее привычка доводила Грейса до бешенства.
— Рой, милый, в обуви разбираются все женщины! По-другому и быть не может. Примеряя дорогие, элегантные туфли, любая чувствует себя привлекательной, сексуальной, желанной! Значит, насильник просто наблюдал, как она мастурбирует?
— Она сказала, что у ее туфель пятнадцатисантиметровые шпильки, — ответил Грейс. — Он заставлял ее вводить в себя всю шпильку до конца и сам при этом тоже мастурбировал.
— Ужас какой. Он просто больной!
— Дальше хуже.
— Рассказывай!
— Потом он приказал ей перевернуться на живот, лицом вниз, и ввел ей каблук в задний проход. Ну как, хватит?
— Значит, на самом деле он ее не насиловал? В прямом смысле…
— Изнасиловал, но это было позже, потом. У него проблемы с эрекцией.
Помолчав несколько секунд, Клио спросила:
— Рой, что с ним? Почему он так поступает?
Грейс пожал плечами:
— Сегодня я разговаривал с психологом и не услышал ничего такого, чего бы я не знал. Насильник не был знаком с жертвой — судя по всему, мы имеем дело с «посторонним». В подобных случаях проблемы у них редко носят чисто сексуальный характер. Скорее всего, он женоненавистник и стремится к власти над жертвой.
— Ты считаешь, тот, кто это сделал, похож на твоего Туфельщика?
— Я потому и взялся перечитывать старое дело. Возможно, здесь просто совпадение. Не исключено также, что в нашем случае действует подражатель. Или же тот самый насильник изменил почерк.
— Сам-то ты как думаешь?
— Трудно сказать. У Туфельщика тоже были проблемы с эрекцией. И он всегда забирал у жертвы туфлю.
— А у сегодняшней… он тоже забрал туфлю?
— Обе туфли и всю ее одежду. Судя по тому, что удалось узнать со слов жертвы, он трансвестит.