Мёртвый космос: Мученик
Шрифт:
Ты знаешь, что это, сказала она. Ты приближался к нему множество раз, но каким-то образом ты сопротивлялся ему.
Она скрестила указательный и средний пальцы, держа руку в его направлении.
— Хвост дьявола, — сказал он. — Ты имеешь в виду — артефакт.
Она кивнула. Нужно забыть о нём. Обелиск опасен. Прежде всего необходимо оставить его там, где он был найден.
— Я не понимаю, какого чёрта ты говоришь, — сказал
Не только ты, сказала она и широко раскинула свои руки. Все вы. Независимо от того, какой выбор будет сделан, это коснётся всех вас.
Она склонила свою голову в манере очень похожей на то, как это часто делала Ада. Огромное давление возросло в его голове; а затем исчезло.
— Так что за сообщение? — спросил Альтман.
Воссоединение — это смерть, сказала она. Вы не должны поддаваться Обелиску. Вы не должны позволить ему начать Воссоединение.
— А что значит, это Воссоединение?
Это означает, что в конечном итоге нужно будет начать с нового начала.
— Начало чего? И только я?
Она снова широко раскинула руки. Вы. Все вы, сказала она. А затем, всего на несколько мгновений, она показалась почти один в один похожей на Аду, что очень взволновало его. Я люблю тебя, Майкл, сказала мать Ады. Я рассчитываю на тебя. Пожалуйста, помоги мне остановить его. Пожалуйста, не допусти ошибки.
После чего, так же быстро, как и появилась, она исчезла. Он снова попытался встать, но упал на спину. Мир вокруг его начал темнеть, как если бы он смотрел через чёрную вуаль. Медленно становилось ещё темнее, а потом, внезапно, всё исчезло.
44
Он проснулся с закреплённой на лице, кислородной маской, окруженный группой одинаковых по внешнему виду мужчин, одетых в белое, их лица закрывали хирургические маски.
— Ему удалось, — сказал один из них. — Он жив.
— Какие-нибудь признаки повреждения головного мозга? — спросил другой.
Альтман попытался заговорить, но не смог проронить ни единого слова. Один из докторов положил руку ему на плечо. По его глазам, он догадался, что это был Стивенс.
— Просто расслабься, — сказал он. — Тебе повезло, что ты жив.
Он закрыл глаза и сглотнул. А затем его посетила ужасная мысль: А что, если это была просто еще одна галлюцинация?
Он попытался пошевелить своими руками, но не смог. Он открыл глаза, отчаянно оглядываясь вокруг.
— Он сбит с толку, — услышал он, как говорил один из них. — Дезориентирован. Он не знает, где он находится.
Как там она говорила? Вы не должны поддаваться Обелиску.
— Обелиск, — прошептал он. Марков наклонился поближе. — Обелиск, — повторил Альтман.
— Обелиск? — спросил Марков. — Что за Обелиск? Он несёт бред. Дайте ему ещё один укол.
Альтман покачал головой. Ну или, по крайней мере, попытался. Двигалась ли его голова или нет, он сказать не мог. Тем не менее либо она не двигалась, либо они проигнорировали его. Не будучи в состоянии что-либо сделать, он наблюдал, как один из них наполнил шприц и подготовил иглу.
Он попытался заговорить, но вместо речи последовал лишь гортанный, невразумительный вопль.
— Всё будет хорошо, — сказал Стивенс, похлопывая его по руке. — Не волнуйся, Альтман, мы здесь, чтобы помочь тебе.
А затем он почувствовал укол, когда игла проткнула его плоть. На мгновение его рука запылала, после чего оцепенела. Некоторое время люди в белом всё ещё находились здесь; затем они медленно начали расплываться, объединяясь в нечто единое, и в конечном счёте полностью исчезли.
Когда он вновь пришёл в сознание, комната была пуста, за исключение трёх человек: Стивенса, Маркова и ещё одного мужчины из внутреннего круга Маркова, имя которого он не знал. Он был таким же крупным, как и Марков, но толще, с ожесточённым, плоским лицом. Они стояли по одну сторону от кровати, переговариваясь шёпотом, который Альтману невозможно было разобрать.
Стивенс был первым, кто заметил, что он очнулся. Он указал на него и что-то прошептал. Двое других замолчали. В унисон, все трое подошли ближе и пристально поглядели на него сверху вниз.
— Альтман, — сказал Марков. — Всё ещё живой. Похоже, ты любимчик фортуны.
Альтман начал было отвечать, но Марков приложил палец к своим губам, чтобы остановить его. Он наклонился к нему и снял кислородную маску.
— Ты чувствуешь, что можешь говорить? — спросил Марков.
— Думаю, да, — сказал Альтман. Его голос прозвучал так, словно он больше не принадлежал ему или принадлежал кому-то, кто являлся им, но значительно старше.
— Ты помнишь Стивенса, — спросил Марков. — А это офицер Кракс.
Альтман кивнул.
— Это очень просто, — сказал Марков. — Я хочу, чтобы ты всё мне рассказал.
Альтман так и поступил, начиная с момента, когда Торквато внезапно напал на него и дошёл до своих галлюцинаций.
— Расскажи нам подробнее о этих галлюцинациях, — сказал Кракс.
— А это важно? — спросил Альтман. — Это были просто галлюцинации.
— Это важно, — сказал Стивенс. — Более того, это имеет огромное значение.
Итак, Альтман, слишком уставший, чтобы спорить или сочинять новую ложь, рассказал им. Когда он закончил, все трое мужчин отошли в дальний конец комнаты и снова начали перешёптываться. Альтман закрыл глаза.