Мертвый лед
Шрифт:
– Эго должно быть что-то, что он носит, может быть, браслет или нарукавник. Он никогда не снимается, потому что, чтобы он работал, нужен постоянный контакт с кожей, все верно, Максимиллиано?
Теперь он просто смотрел на меня, и больше не был так собой доволен.
– Это заклинание, помогающее ему словить три пули в грудь и продолжать двигаться. Но в реанимации медикам придется срезать твою одежду и украшения, чтобы заняться ранами. Что произойдет, когда они срежут гри-гри. Макс?
– Максимиллиано. И ты не позволишь им разрезать его, потому что знаешь, что он поддерживает
Он был прав, к несчастью, но я пока не слышала сирен второй скорой, так что у нас есть время поиграть с ним. И если мы в этой игре будем достаточно хороши, возможно, он поможет нам остановить рыдающего позади нас зомби.
Я вытащила небольшое посеребренное лезвие из ножен на запястье.
– Что ты собираешься делать, Блейк?
– спросил Хадсон.
– Обыскать его на магические предметы. Раз у него есть гри-гри, то может быть и что-то, что может навредить нам.
– Мы его обыскали, - сказал Хилл.
– Магию спрятать проще, чем ствол, - ответила я.
Я придвинулась к нему ближе, и Макс задергался, так что Хиллу и Монтегю пришлось встать на колени и держать его. В конце концов Саттон опустился ему на ноги, потому что Макс не жаждал, чтобы я приближалась к нему с ножом. То ли помимо гри-гри было что-то еще, то ли что-то с самим гри-гри, и он не хотел, чтобы я это увидела. В любом случае я собираюсь обыскать его на наличие опасных магических предметов и сделаю это очень тщательно.
– Держите крепче, мальчики, не хочу случайно его задеть.
Я начала с плеча его рубашки, разрезая по шву. Мне хотелось сперва избавиться от рукавов. Свои ножи я держала очень острыми, так что не так много времени ушло на то, чтобы разрезать шов, стянуть ткань и обнажить гладкую кожу его рук. Макс все время пытался дергаться, но его держали трое больших мужчин, которые знали, как нужно усмирять и держать кого-то. Его правая рука была чиста, ни одного украшения.
Я придвинулась на корточках к его левому боку, и он начал вырываться ещё яростнее. Парни сильнее налегли на него, впечатывая лицом в лужу его собственной крови. Сейчас он боялся. Но чего? Я не могла срезать с него гри-гри, ведь теперь мы все знали, что он поддерживает его жизнь, он был прав насчет этого. Могли пройти недели, а то и больше, судебных слушаний, прежде чем будет принято решение о том, чтобы снять с него гри-гри, к тому времени его тело исцелится настолько, что он. к сожалению, не погибнет. Ему это известно, так чего же он боится? Было ли на нем что-то еще, что мы не должны видеть?
Я стянула его левый рукав и увидела гри-гри на плече, сидевший так плотно, что передавил кожу.
– Эго гри-гри. Они не обязательно должны быть такими. Большинство используют маленькие мешочки на веревке, но что касается магии, которая будет поддерживать твою жизнь в случае ранения, тебе захочется, чтобы гри-гри был привязан к телу.
Я подняла нож и потянулась за небольшим фонариком, что лежал в одном из многочисленных карманов моих тактических брюк. В большинстве из них были дополнительные обоймы, но не во всех. Хадсон, сообразив, что мне нужно,
Амулет был сплетен из черных волос. Я взглянула на короткие волосы Макса. Их длины недостаточно, чтобы сделать гри-гри. А затем луч фонарика выхватил прядь светлых волос, и светло-каштановых, и другого оттенка того же цвета, и снова светлых. Я схватила Хадсона за запястье, направляя луч. Волосы, из которых был сплетен гри-гри, были того же цвета, что и у зомби, которых я видела на видео.
– Сукин сын, - выплюнула я.
– В чем дело, Блейк?
– спросил Саттон.
– Пряди волос, оплетающие основу гри-гри, принадлежат зомби с видеозаписей. Тест ДНК поможет в этом убедится, но вот сама основа амулета состоит из волос Эстреллы, верно, долбанный сукин сын?
Сейчас он притих.
– Теперь ты не так разговорчив, Макс?
– Меня зовут Максимиллиано, - ответил он, и его голос звучал приглушенно, потому что Хилл впечатывал его лицом в траву и кровь.
– Да хоть Мать Тереза, мне плевать, ты за это сдохнешь.
– То, что я взял их волосы, еще не доказывает, что я кого-то убил.
– Волосы - не доказательство, но несколько экспертов по вуду в свидетелях и каждый последователь твоей веры скажет правду, Макс. Они не захотят ни коим образом быть причастным к этому долгу души лоа или кот еще ты там призвал, чтобы сотворить это чудовищное дерьмо.
– Скажи нам, что ты видишь, Блейк, - велел Хадсон.
– Он не сказал, что мы не найдем сосуд с душой Эстреллы. Он сказал, что мы никогда не найдем то, что содержит ее душу, а если нам это удастся, я не буду знать, как освободить ее.
– Какое это имеет значение?
– спросил Хилл.
– Да, я не понимаю, - сказал Монтегю.
– Он и есть сосуд.
– Чего?
– переспросил Монтегю.
– Он привязал душу Эстреллы к этому гри-гри и к себе.
– Это невозможно, - заговорил Максимиллиано.
– Любой скажет вам, что это невозможно.
– Это так, но ты-то до этого додумался так или иначе, не так ли, злобный кусок дерьма?
– Тебе никогда не доказать этого и ни за что найти того, кто сможет объяснить, как это работает, присяжным или судье.
– Кого-нибудь мы найдем, - пообещал Хадсон.
– Это авторское заклинание, - сказала я.
– Как и у его мамаши, у него по-настоящему творческий подход к вопросам зла.
Макс в ответ слабо улыбнулся. Хилл сильнее вдавил колено между его лопаток, жестче впечатывая его голову и шею в окровавленную траву.
– Хватит лыбиться!
– велел Хадсон.
– Он прибегнул к магии душ, которая, предполагается, вообще не работает, чтобы захватить Эстреллу и использовать ее душу. Став зомби, она подарила ему способность выдерживать кое-какие ранения, только в отличии от нее он исцеляется.
– Хочешь сказать, она так и останется с этой дырой в боку?
– спросил Саттон.
– Зомби не могут залечивать раны, так что если мы не освободим ее душу, то да.
Макс снова ухмыльнулся. Хилл налег на нею сильнее, удерживая, и наконец Макс издал болезненный звук, значит он все еще чувствует боль. Хорошо.