Мертвый лед
Шрифт:
Мэнни отвел меня достаточно далеко, чтобы мы могли расслышать друг друга сквозь вопли зомби. Зебровски пошел с нами.
– Какого черта, Анита? В смысле, что это за тварь?
– Это зомби, - ответила я.
Он покачал головой.
– Я видел зомби, и они не похожи на это. Выглядят так же, но не думают, не чувствуют. Это одна из тех причин, почему они так опасны: они ничего не ощущают, когда ты рубишь их на куски, и части их тел просто продолжают ползти за тобой. А этот... Этот
– Я знаю, Зебровски, я знаю. Не думаешь же ты, что я не в курсе?
Он кивнул.
– Конечно, знаешь. Прости, напарник. Поэтому ты хотела эксгумировать его.
– Я не могу оставить его так.
– Нет, боже, нет.
– Анита, - позвал Мэнни, и я посмотрела на него.
– Как мы собираемся снова предать его смерти?
Мне этот подбор фраз показался странным, но я лучше не сказала бы.
– Не знаю, Мэнни, на такой случай ритуала нет.
– Мы можем попробовать снова принести в жертву животное, окропить кровью круг и упокоить зомби солью и сталью.
– Ты говоришь о том, чтобы провести ритуал по-старинке, то есть зашить ему рот с солью?
– Сначала можем попробовать провести ритуал так, как принято сейчас, и, если это не сработает, обратимся к старой школе.
– Ты всерьез хочешь попытаться удержать его, пока мы зашиваем ему рот с солью, а он все это время кричит о помощи? Черт, ни за что.
– Я тоже против, - сказал Зебровски.
– Нет, мы не станем делать этого.
– У вас есть другое предложение, сержант? Потому что мне не терпится его услышать, - сказал Мэнни.
Зебровски взглянул на него, затем на меня, потом снова на Мэнни.
– У меня нет предложений. Я просто согласен с Анитой в том, что мы не станем удерживать это... существо, чтобы зашить ему рот в надежде, что тогда он точно будет мертв, потому что вы даже не уверены, что это сработает. Вы же не уверены?
Мэнни вздохнул.
– Нет, сержант, не уверен.
– Что не так с этим зомби, Анита? Почему он жив?
– Он не жив.
– Ладно, почему он в сознании?
– Я же говорила, он ел человеческое мясо при жизни.
– И это объясняет, почему он не умер снова, когда ты вернула его в могилу этой ночью?
– Возможно. Это единственное объяснение, которое у меня есть, так что да, сойдемся на этом.
– Ты не знаешь, Анита, да?
– Будь вместо тебя твой босс, я бы это отрицала. Но нет, Зебровски, я не знаю.
– Вот дерьмо, - выругался он.
– Да уж.
– Тогда нам остается только поступить с ним так же, как и с любым другим вышедшим из-под контроля зомби, Анита, - сказал Мэнни.
– О чем ты, Мэнни?
– Стрелять ему в голову и надеяться, что вышибли ему мозги, и он ничего не осознает.
– Должен быть другой способ, Мэнни.
– По закону, мы можем снова засыпать его землей и оставить так, как есть.
– Нет, - возразила я.
– Нет, - вторил мне Зебровски.
– Мы не можем так поступить.
– Если мы не можем упокоить его с помощью вуду, тогда что нам остается, кроме как поступить с ним так же, как и с любым неподчиняющимся зомби?
– Мэнни, должен быть другой способ.
– Я был бы рад это услышать, Анита. Мне нравился Уоррингтон, он казался порядочным человеком, но то, что сейчас находится в гой могиле, не он. И никогда им не было.
– Тогда что это, Мэнни? Кого я подняла этой ночью из могилы, черт возьми?
– Я не знаю, но он гниет, как и любой другой зомби. Ты сама знаешь, что порой сознание покидает их в самую последнюю очередь. Это самый жестокий путь разложения, но такое случается, мы оба видели подобное и раньше. Эта ситуация ничем не отличается.
– Они изначально не обладают таким сознанием, Мэнни, и ты знаешь об этом. Не нужно стоять тут и доказывать мне, что этот случай ничем не отличается.
Он просто смотрел на меня.
– Черт возьми, Мэнни!
– Мне жаль, Анита, поистине жаль, но мы должны что-то предпринять до рассвета. Когда рассветет, он может вернуться в мир иной, но лишь до наступления темноты, а затем он снова окажется в ловушке собственной могилы, захлебываясь землей. Неужели ты не чувствуешь, как близок рассвет, Анита?
Я чувствовала, но сейчас наконец осознала это. Еще было темно, как ночью, но в воздухе ощущалась мягкость, дыхание рассвета. Каждый знакомый мне аниматор, кто проработал достаточно долго палачом вампиров и выжил, мог ощущать восход и закат солнца, даже под землей в темноте. Мы просто знали, словно солнце скользило не только по небу, но и по нашим телам.
Зебровски взглянул на телефон.
– У нас остался час до рассвета, но я не понимаю, откуда вы всегда знаете об этом.
– Это дар, - ответила я, уже поворачиваясь к могиле. Зомби перестал кричать.
– Когда он замолчал?
– спросил Зебровски.
Никто из нас не мог ответить. В удивительно зловещей тишине не раздавалось ни звука, но словно сам воздух изменился.
– В чем дело, Мэнни?
– Я не уверен.
Мы переглянулись и, не сговариваясь, зашагали к могиле. Мой дробовик был направлен вверх, но руки я держала так, чтобы в случае чего мгновенно им воспользоваться. Держала его наготове, но при этом непринужденно.
– Что вы, ребята, ощущаете такого, что не чувствую я?
– спросил Зебровски.