Мертвый мир - Живые люди
Шрифт:
Я сидела рядом с водой, иногда опуская руку в холодное озеро, но, чувствуя легкую дрожь, тут же вытаскивала кисть. Я намочила край рукава толстовки, выглядывающей из-под куртки, когда в очередной раз засунула пальцы в воду. Мне было скучно: Самир молчал, и даже мертвецы не подходили достаточно близко. А я не была ненормальной или свихнувшейся, чтобы самой идти к ним, просто ради убийства.
Смуглый парень, напоминающий бронзовую статую, сидел, не шевелясь и не отрывая взгляда темных глаз от поплавка. Когда, спустя двадцать минут, первая рыбина попалась на крючок, я, ликующе, вскрикнула, хлопая и подбадривая парня.
–
Понимая, что мое присутствие действительно лишнее у этого водоема, я отошла чуть дальше, наблюдая за округой, станцией и иногда за спиной парня. Его сосредоточенность и увлеченность поражала меня, кажется, даже я не была такой внимательной и недвижимой, когда занималась любимым делом.
– Самир? – устав от тишины, разгоняемой ветром, я снова надоедливо поплелась к озеру. Самир даже закатил глаза, что заставило меня улыбнуться. Но, все же, парень внимательно начал меня слушать. – Почему ты так любишь рыбалку?
– Она успокаивает, - даже забывая важнейшее правило рыболовов, Самир ответил, вновь смотря на поплавок и как-то сладко улыбаясь. Словно к нему вернулось что-то важное, ценное и согревающее душу. – Мой дедушка научил меня этому: узлам, как найти приманку, как молчать.
– Дедушка? – тут же мне стало ясна такая любовь парня к этому занятию, которое казалось мне скучным. Неожиданно я начала уважать его молчание, замирание и сосредоточение. – Как ты оказался на станции?
Я совсем и забыла, что не спрашивала парня о подобном, я мало что знаю о каждом на этой станции, я, кажется, забыла, что такое прошлое. Я забыла, что оно вообще существовало…
– Ты никогда не спрашивала, - удивленно Самир повернул голову в мою сторону, словно ища причину такого вопроса. – Мои родители переехали в штаты, когда меня еще не было. Они не часто обращали на меня внимание, после того, как я начал ходить в школу. Тогда-то дедушка и взял на себя мое воспитание, время с ним было лучшим, действительно.
На лице Самира мелькали то злоба, то искреннее счастье, то печаль, а он все продолжал рассказывать, шепча историю своей жизни. Он шептал, ни умолкая, словно только и ждал, когда я спрошу его о подобном. Было так приятно наблюдать за кучей эмоций на его лице, сменяющих друг друга. Когда индус, который никогда и не был в Индии, рассказывал о своей старой собаке, мне становилось так же грустно, как и Самиру, чьи уголки губ в тот момент заметно опускались. Когда парень вспоминал о вкусных пирогах бабушки, я чувствовала еле уловимый запах ежевики. Стоило Самиру заговорить о милом и уютном домике, который заливался летним солнцем, как я забывала об осеннем холоде и чувствовала тепло, разливающееся где-то внутри. От всего этого по телу прошлась еле ощутимая дрожь, когда голос парня стал печальным.
– …Но я не знаю, что теперь с моими дедушкой и бабушкой, что стало с родителями… - вмиг глаза парня потухли, а плечи опустились вниз, заставляя меня понять: теперь каждая история заканчивается чем-то подобным. Каждый рассказ или жизнь заканчивается печально. – Я учился в Иллинойсе, жил в общежитии, даже не знаю, увижу ли когда-нибудь родных…
«Нет», - запротестовало
– Может быть… - неуверенно солгала я, тем самым вселяя в Самира новую надежду. Его глаза снова заблестели, он был слишком наивным. – Ты рыбачь, а я к новому… Новым друзьям.
Индус не понял, о ком я, но стоило ему повернуться, как парень вздрогнул, не желая этого видеть. Он не хотел видеть смерти мертвецов, хотя отлично понимал, что они уже не люди. Теперь нет. Он слишком добрый.
От долгого сидения ноги затекли, а что-то в спине хрустнуло, когда я резко поднялась. И все же, знаете, я не могла избавиться от знакомого чувства, когда мертвецы приближались, рыча и протягивая руки. Это чувство было ненавистью и обидой за то, что они сделали.
Я чуть поднялась вверх по склону, потому что озеро находилось в некотором подобии низины, заставляя двух мертвецов тут же поплестись за мной. Отводя их чуть в сторону, заставляя тем самым немного разделиться, так как первый был «живчиком», я ударила в колено первую тварь, заставляя его ноги подкоситься. Второй «друг», не замечая своего сородича под ногами, навалился на него, теперь пытаясь ползти в мою сторону. Они действительно глупые, но их укусы…
Нож с хлюпающим звуком утонул в гнилой голове, заставляя несколько темно алых струек скатиться между редких засаленных волос мертвеца. Тот труп, что оказался снизу, словно желая отомстить за смерть такого же, как и он, схватил меня за щиколотку, щелкая зубами. Эти звуки, клацанье, казалось еще более противным и ничтожным, заставляя вогнать лезвие, вытянутое секунду назад из черепа, почти по самую рукоятку.
Тяжело дыша, я выдернула ногу из разжавшихся холодных пальцев. Мой взгляд, немного расширенных глаз, смотрел на теперь мертвых мертвецов, а в груди бешено билось сердце, чьего стука я отчаянно не замечала до этого. Все же, избавиться от подобного не получится никогда, потому что появление живых трупов в нашем мире само по себе заставляет почувствовать адреналин.
Вытирая охотничий нож об одежду одной из тварей, я почувствовала, как из носа что-то течет. Немного удивившись, я вытерла указательным пальцем струю чего-то, понимая, что это кровь. Я пару секунд смотрела на красный след, а после, шмыгая носом, поплелась обратно к Самиру, иногда опасливо поглядывающего себе за спину.
Запрокидывая голову, смотря в небо, чтобы кровь из носа не попала на одежду, хотя это было неосознанное желание, я думала о том, что могло стать причиной такой реакции организма. Делая очередной шаг, наступая на какую-то кочку, я хотела было выругаться, когда услышала истошный крик, тут же резко исчезнувший.
Резко устремляя взгляд на водоем, ища спину сосредоточенного Самира, я почти сорвалась с места, замечая лишь его высунутую из-под толщи воды смуглую руку.
Забывая и о крови, и о сердце, я почувствовала настоящий страх. Страх, о котором забыла. Теперь это расстояние до озера казалось мне чертовски далеким, почти бесконечным. Широкие шаги, казалось, ничуть не приближали меня к воде. Самир неожиданно вынырнул, начиная барахтаться.