Мертвый мир - Живые люди

Гилл Полина

Марко бросил провод на пол, всё еще стоя лицом к стене. Через полминуты он повернулся – его глаза были красными, но он не плакал. Я была права, когда решила вчера, что он понимает: то, что показывают по телевизору – реально. Я не пыталась успокоить паренька. Мне хотелось, чтобы успокоили меня. Сердце билось быстрее с самого утра, с того момента, как я встретила покидающих дом соседей.

Скорее всего, Джин и Кловер тоже видели новости, поэтому парень вновь загорелся вчерашним желанием:

– Я иду к отцу в больницу. – сведения о том, что

никого не впускают и не выпускают из медицинского центра слишком сильно отразилась на настроении Джина. Он уверенно взял Марко, всё еще стоявшего у стены, за руку.

– Джин, ты не слышал, что говорят?! – упрямство парня начало выводить меня из себя. Я была на взводе с самого утра – сперва этот кошмар, затем новости, совершенно не радующие. Думать о том, где сейчас мать, не хотелось абсолютно. Теперь еще и Джин подливал масла в огонь своим поведением. Я, несомненно, могла оставить его в покое, но если с ним что-то случиться?

– Я слышал, и именно поэтому я иду туда! – зло бросил мне парень. Его глаза горели, как и прошлым вечером. Кловер тактично решила остаться в стороне, понимая, что это уже вовсе не одна из тех невинных ссор, что происходят между нами с Джином.

– Там небезопасно! Тебя и вовсе не пустят туда!– я прикрикнула, тут же осекаясь. Казалось, стены этого дома вновь поглощают крики. Кошмар все не забывался. Но Джин, в отличие от меня, не переставал спорить на повышенных тонах.

– Да мне плевать: пустят или нет! Это мой отец! – парень ткнул указательным пальцем в мою сторону, зло сверля глазами, пугая Марко, стоящего у брата за спиной. – Ты просто не понимаешь, потому что у тебя его нет!

Теперь осекся Джин. Слова друга больно полоснули по сердцу, причиняя жуткую боль. Хотелось заплакать. Какое-то время в гостиной висела тишина. Моя голова опустилась вниз, а слезы, казалось, сейчас польются по щекам. Джин выплюнул эту фразу так, что стало противно от одного его вида. Какая-то часть меня понимала, что парень ляпнул это, не подумав, другая же хотела закричать. Да, хотелось кричать и плакать.

– Я… Прости… – почти прошептал Джин, осознав, что сказал. От этого его слова стало еще противнее.

– Делай, что хочешь. – не поднимая головы на друга, который одной лишь фразой заставил душу болеть больше, чем утренний кошмар, я поспешила подняться по лестнице, понимая, что первая слеза скатилась по щеке.

– Твою мать, - выругавшись, Кловер поспешила за мной, не обращая внимания на парня. Она понимала и его чувства, несомненно. Её мать ведь была сейчас именно в той больнице. Но девушки намного сострадательней парней. Они способны причинить боль словами, лишь, когда захотят этого. Парни же говорят бездумно, порой не понимая, как сильно ранят.

– Это ты зря, парень. Девушки очень ранимы. – Тэд, до этого не вмешивающийся, как и все остальные, смотрел в сторону Марко, который явно не хотел становиться свидетелем ссоры. – Ты неправ. Не стоит вымещать злобу на других, это гиблое дело.

– Твою же! – если бы рядом

не было младшего брата, Джин бы точно ударил кулаком в стену. Конечно, он понимал, что Тэд прав, он понимал, какую тему затронул. Но он ничего не мог с собой поделать. Он не мог себя контролировать, когда речь шла о его отце. Он слишком любил его. Если его родителя могла погубить любовь к матери, то Джин мог пострадать из-за того же чувства, но к отцу.

– Мы пойдем к папе? – Марко не знал, что делать, поэтому спросил первое, что пришло в голову. Его голос был неуверенным и тихим. Ребенок еле поборол желание отойти от брата, который напугал его. Мальчик раньше никогда не видел, что Блэр и Джин так ссорились. Обычно все превращалось в шутку.

– Пойдем, пойдем. – потрепав брата по голове, ответил Джин. Он все же не мог сидеть здесь. Еще и Блэр… - Мы поедем.

– Я бы поехал с вами, но нужно закончить с байком. – Тэд все же не хотел отпускать парня с малым куда-то в город, но и не мог запретить. Во-первых, он никто для них. А во-вторых, шрамы на его сердце, которые загрубели, но напоминали о прошлом, велели отпустить парня. Отцы – святое для сыновей. Хотя, бывают и исключения.

– Сосед напротив тоже разбирается в машинах. Не так хорошо, но всё же. Может, стоит наведаться к нему? – предложил Джин, прикидывая сколько времени займет поездка. Парень надеялся на попутку, брать машину отца он бы не осмелился, слишком уж тот дорожил ей, называл своей “гордостью”. Мать же уехала утром на своем автомобили.

– Попробую. – коротко бросил Тэд, все еще сомневаясь в правильности своих действий. Все же в городе беспорядки. – До этого центра далеко?

– Не очень. – понимая причину такого вопроса, Джин соврал. До него было прилично. – Мы вернемся, как только сможем.

Тэд лишь угрюмо кивнул.

– И не забудь попросить прощения, когда вернешься.

– Естественно.

***

– Давно я не видела, чтобы ты плакала. – как-то тихо проговорила Кловер, держась на расстояние от подруги. Ей было не по себе, когда Блэр проливала слезы. Даже в детстве эта рыжая чаще смеялась, если расшибала колени или, чего хуже, голову. Такое бывало, поверьте.

– Заткнись. – буркнула обладательница комнаты, где и сидели девушки. – Я тоже человек.

– Я знаю. Плачь столько, сколько нужно. – выдавая не свойственные для нее слова, сказала Кловер. Зная, как подруга реагирует на жалость, она не осмелилась её утешить.

– Не буду, - донеслось откуда-то из-под рукава бордовой огромной толстовки, которую рыжая натянула на колени. Боясь замерзнуть в такой теплый день, хотя она действительно всегда мерзла, Блэр надела эту подаренную когда-то давно забытым парнем кофту поверх белой майки под темные джинсы.

– Определись уже! – вздохнув, удерживаясь от того, чтобы развести руками в стороны, сказала Кловер, усаживаясь на подоконник у окна в комнате подруги.

– Отстань. – вяло пробубнило в ответ всё из под той же толстовки.