Мертвый разлив
Шрифт:
Такой ход привел Зверя в неожиданное смятение. Вадим ясно ощутил его растерянность: от испуга тот даже раскрылся сверх обыкновения. Наверно, ни одна дичь не выкидывала подобных фортелей. Конечно, Зверь тут же послал за Слугами, но пока еще те выберутся из блокгауза!.. И, как назло, рядом не оказалось ни одного приличного механизма, железного или живого, чтобы поиграть в полтергейст. А эти двое: жестокие, страшные, покрытые непрошибаемой броней и оснащенные убийственными клыками, – вовсе не собирались поддаваться внушению, словно принадлежали к иным породам, еще не попадавшимся Зверю на пути. И что же делать теперь?
Обогнув с
Вот так “бог”, изумленно подумал Вадим. “Великий и ужасный”. И кто ж его транспортирует – Слуги? А кто поклоняется?
– Ща я тебя в брызги! – посулил Гризли, вскидывая гранамет.
– Погоди, – остановил Вадим. – Кажется, мы договоримся.
– Вот с ним? – изумился верзила. – А оно соображает?
– В достаточной мере, чтобы оценить свою выгоду.
– Тогда пусть попридержит своих ангелочков-головорезов!
– Это – первым делом, – согласился Вадим. – Как акт доброй воли.
Оставшаяся пара Слуг уже выбралась на воздух и как раз собиралась спуртовать вниз по склону, когда новый приказ обратил их в безобидные чучела-коротышки. Вообще Зверь оказался на удивление сговорчив и, видимо, останется таковым, пока не подвернется случай напакостить. Можно ли считать это разумом?
– Держи его под прицелом, – сурово сказал Вадим. – При первом шорохе – пали!
Мысленно окликнув Оксану, а затем послав ей очередную картинку-пожелание, он опять пробрался через кусты и потрусил к знакомым воротам, рядом с которыми застыли лохматые “гномики”. Не успел с ними поравняться, как из потайной калитки возникла девушка, обрадованно потрясая связкой троса. Следом за дочкой приковылял колдун, уже не такой озверелый, как недавно, и сообща они повязали Слуг со всей надежностью.
Затем Оксана убежала обхаживать раненного пса, Михалыч наконец занялся собой, бинтуя подживающие (как на собаке?) раны. А Вадим на симпатичном грузовичке подкатил к лужайке, в третий раз продравшись сквозь заросли. Вместе с Гризли они загрузили Зверя в кузов и доставили в гараж, под грозные очи Михалыча, развалившегося в складном кресле. Рядом с колдуном уже хлопотала Оксанка, колдуя над изувеченной кистью. (А интересно, как у него с регенерацией?)
– Что будем делать? – спросил Вадим сразу у всех. – Сложность в том, что я обещал Зверю жизнь, лишь бы не сцепиться со Слугами. Если бы остался в силе его последний приказ, на уничтожение… Ну, сами понимаете.
– Н-да, – буркнул Гризли. – Проблема.
Уж он понимал, что значит в серьезных делах слово. И если крутарская его составляющая (полукупец-полубандит) чего-то забудет, то богатырская растолкует в подробностях.
– К тому ж в этом гаде заложено столько! – добавил Вадим. – Если его как следует раскрутить… Может, сам и займусь, когда освобожусь. Не засыпать же такой колодец?
–
– И все ж таки, – хмурясь, спросил Михалыч, – насколь Зверь опасен в неволе?
– Примерно, как Соловей-разбойник, – ответил Вадим. – Главное: не позволять мерзавцу свистеть. И, конечно, Слуг ему не оставим.
– Черт, не тащить же идолище в город? – рассердился крутарь. – Мало там забот без него!
– В город – нельзя, – согласился Вадим. – И здесь не оставишь, иначе Зверь обратит в Слуг самих хозяев, капая на мозги ночь за ночью. Однако радиус его воздействия вряд ли превышает километр: больше-то ни к чему. Отыщется у вас местечко на отшибе, подальше от дорог и с надежным чуланчиком, куда не вломится ни одно пришлое чудище и никто из окрестных придурков?
– Допустим, сыщем, – сказал Михалыч. – Чего дальше?
– Еще Зверя придется кормить.
– Сколько ему потребуется?
Вадим пожал плечами:
– Взрослого хватало на месяц.
– Кило в день, не считая костей, – прикинул бородач и кивнул: – Сдюжим.
– В брызги его, в брызги! – подзуживал Гризли, коварно ухмыляясь. – Чтоб неповадно было.
Впрочем, он снова насмешничал, довольный, что все устроилось без лишних хлопот.
– А с этими как? – Михалыч показал на “ангелов”, застывших вдоль стены, словно отключенные роботы. У одного из обрубка конечности еще сочилась вязкая сукровица. “У него-то с чего? – удивился Вадим. – Не иначе, радушный хозяин все же понаставил в доме капканов”.
– А эти и вовсе травояды, обходятся листьями да плодами, – ответил он. – Их мы прихватим с собой, если не возражаете.
– Станем на них приемы отрабатывать, – поддержал Гризли. – Не хуже сенсеев будут и куда пошустрей! Хватит на это их автономии?
– Если будешь приглядывать за ними, как за собственным барбосом. – Вадим огляделся: – Ну что, кажется, разобрались?
Вернувшись в гостиную, распаленная компания “богоборцев” еще с полчаса восстанавливала за столом душевное равновесие и потраченные калории, обмениваясь впечатлениями, предположениями, догадками. А там день окончательно сошел на нет, и опившийся нездешним чаем экипаж нехотя вернулся к застоявшемуся бэтру. Через распахнувшиеся ворота тот выехал в темноту и поплюхал прочь от гостеприимного блокгауза, причем Вадим увозил с собой подаренную Оксанкой картину, свернутую в жесткую трубку, и узелок с гостинцами, а Гризли оставил хозяевам все сохранившиеся в вездеходе припасы, как обещал. Довольно скоро, еще до разразившегося, как обычно, дождя, они выбрались из топей на бывшее шоссе – не такое шикарное, как давешняя магистраль, но вполне сносное, – и по нему с ветерком докатились до города, хоть на этот раз обойдясь без приключений и даже поспев к гаражам еще до начала комендантского часа.
3. “Привычны руки к топорам”Оставив Гризли в подробностях отчитываться перед Броном, Вадим быстренько переоделся, наспех распрощался с обоими и на облегченном двуколеснике, врученном ему в качестве премии, с комфортом помчался домой – чтобы отоспаться за оба дня, доставивших ему столько хлопот. Во избежание пересудов оставил машину по соседству с общагой, в одном из брошенных домов, поглубже загнав в подъезд. Потом забросил на плечо потяжелевшую сумку и прогулочным шагом двинулся через парк, расслабляясь в здешнем спокойствии. Но почти сразу притормозил, пораженный странной картиной.