Мертвый разлив
Шрифт:
Съамортизировав ногами, Вадим опустил колесник на асфальт и спокойно развернулся к противнику – отчаянно тормозящему, чтобы не влететь в знакомые кусты. С трудом, но Шершню это удалось, и тут же он вырулил на дорожку, заняв, как и Вадим, исходную позицию для лобовой сшибки. Кажется, намечалось подобие рыцарского поединка или же самолетного тарана, нос в нос. Отчего-то Вадим был уверен, что ни этот моторизированный бодун, ни его напарник, затаившийся в доме, не станут пулять по нему без крайней нужды, не захотят лишнего шума, – однако и прямое столкновение не сулило Вадиму хорошего: его машина была легче и медленней, разве только маневренней. Стоит чуть зазеваться,
Не спеша Вадим поехал к закаменевшему Шершню, вслушиваясь в его разбуженную свирепость и пока не представляя, что станет делать дальше. Конечно, и в предыдущий раз он вполне мог присоседиться к подходящему столбику, в последний миг уступив ему Шершня. Но на такой скорости тот наверняка бы расшибся насмерть, а кому от этого лучше?
Но тут из подъезда возникла громоздкая фигура – может, та самая, что навещала Вадима. И, слова худого не говоря, направила на него бронированную руку с насаженным поверх предплечья брусом. На огнестрел брус походил мало, но разбираться было некогда. Поневоле Вадим газанул, уходя из-под прицела (дождешься здесь рыцарства, как же), тут же вильнул в сторону.
Дальнейшее зависело от Вадима мало – если зависело. В ответ на его рывок первый Шершень бросил машину навстречу, опять разгоняясь во всю мощь, благо ее было вдосталь. Избегая столкновения, Вадим снова вильнул, и в этот миг второй выстрелил, с негромким хлопком. Поспешно разворачиваясь, Вадим увидел, как вырвавшийся из бруса сноп (лучей, искр?) ударил прямо в ездока. Колесник судорожно дернулся, будто корректируя направление, и на всей сумасшедшей скорости, еще убыстряясь, взлетел на общагское крыльцо, наконец-то протаранив – сначала стрелка, затем и дверь, снеся ее напрочь.
На секунду Вадима скрутило, почти до рвоты, но в следующую он уже справился с нервами, привычно отстранясь от событий, и направил машину к общаге. Следом за беднягой-Шершнем взмыл по ступенькам в вестибюль и притормозил – сразу за входом. Сохранившаяся под потолком лампа бесстрастно освещала здешний разгром. Как выяснилось, на своем пути тяжелый колесник проломил проходную, наполовину развалив вахтерскую будку, а потом еще и смел обломки к дальней стене. Беглый взгляд подтвердил Вадиму то, что он уже чувствовал: оба Шершня безнадежно мертвы. А из живых тут лишь старенький домовичок, ошалело выглядывающий из остатков родимой будки. С протараненным все было ясно: после такого наезда не уцелеет и носорог – месиво! Ездок же был утыкан длинными серыми иглами, похожими на вязальные спицы. Некоторые даже прошили его насквозь, несмотря на доспехи. Странно, но тело подстреленного еще дергалось – хотя душа, насколько Вадим мог судить, отлетела безвозвратно.
Недоверчиво он покачал головой: совпадение из ряда абсурдных. Или ему не показалось, и эти двое сами не смогли удержаться, оказавшись настолько близко к убийству? Чем и довели ситуацию до киношной нелепости, до совершеного бессмыслия! Что ж это за уроды такие, если ни себя, ни “своих не жалеют”, – словно тот Абдула из “Белого солнца”? Может, оттого и кличутся Шершнями, что чужую смерть предпочитают собственной жизни? И полное отсутствие горизонтальных сцепок в банде – одни лишь вертикальные, от главарей к подчиненным.
Мимо шарахнувшегося в будку вахтера Вадим подъехал ближе, к самым трупам. Стараясь не видеть лишнего, отстегнул от торчащей из-под обломков руки злополучный брус, не разглядывая сунул под сиденье. Тут же развернул колесник
Так он надеялся, пока не услышал негромкий рокот возвращающегося “ворона”. Наверно, погибшие Шершни все же успели его вызвать, а может, тот сам заподозрил неладное – во всяком случае, хорошего это не сулило.
Торопясь, Вадим свернул с пустого шоссе, по центру которого уже безмятежно катил к себе, и укрылся в тени ближайшего дома. Оттуда видел, как вертушка спланировала к самому общагскому входу. Тут же из нее выметнулись двое стандартных Шершней, ненадолго заскочили в здание и вернулись, груженные телами. С завидной легкостью подбросили их в машину, вскочили туда сами, и сразу “ворон” взлетел. Но не лег на обратный курс, как можно было ждать, а принялся выписывать вокруг здания круги, паря над самой землей.
Пся крэв, ведь это он мои следы вынюхивает! – запоздало сообразил Вадим. В инфрасвете их еще можно различить.
Не дожидаясь обострения ситуации, Вадим развернул двуколесник и тихонько покатил через подвернувшийся парчок, старательно пряча свой след под мокрыми кронами. И снова затаился, почти слившись со стеной высотника. Этот район застраивался перед самым Отделением, а потому все здания были сработаны словно под копирку и торчали серыми обелисками на равном удалении друг от друга, разделенные пустырями. Некоторые дома не успели достроить, затормозив на бетонных коробках (еще и подчищенных окрестными жителями), а некоторые опустели уже затем: при массовом бегстве населения и последующем уплотнении жильцов в общагах. Во всяком случае, разлететься “ворону” было где.
А на след он напал быстро. И сейчас же устремился по нему, точно хорошая ищейка, почти не отклоняясь. Но не успел “ворон” подлететь к первому зданию, как Вадим начал отступать к третьему: все-таки, пока в виду летунов оставались только его следы, он имел некоторую фору. Но стоит самому Вадиму угодить им на глаза, как преимущества вертолета станут подавляющими – только на верткости и можно будет спасаться.
Вообще, странная эта погоня напомнила Вадиму давнюю сценку, подсмотренную на одном из курортов: когда здоровенная лохматая ворона преследовала скачущую по деревьям белку, а та, вот как он сейчас, норовила укрыться от распоясавшейся мерзавки за стволами. Забавно, да?
Однако сейчас Вадиму не было весело: кажется, Шершни принялись за него всерьез. Если достанет горючего, они смогут куролесить так хоть до рассвета. Конечно, при желании Вадим мог укрыться в любом пустующем доме и посмотреть, как его станут оттуда выковыривать, – но на это не осталось даже любопытства. Дай бог ноги-то унести… не говоря о голове.
Сотрясая вихрями кроны, вертолет уже пробирался над самым парчком – медленно, но неотвратимо, – и Вадиму пришлось откатиться глубоко за угол, чтобы не высветиться на инфраэкранах Шершней. Теперь он ощущал их напружиненные сознания, сплоченные единой целью, не ведающие более ничего: догнать бы и уничтожить, – и вправду, маниакальная нацеленность! Даже не на объект – на действо. Как у самонаводящейся ракеты: стоит подвернуться другой мишени, поближе да поприметней, – и траектория меняется. Неудивительно, что та парочка самоуничтожилась, лишь только Вадим повернул бедняг друг против друга. Было это наитием или случайностью, однако сработало безотказно. А главное: сам Вадим рук не замарал! Как легко, оказывается, переступать через собственные запреты, играя на чужих слабостях. И далеко ты от них ушел?