Мертвый разлив

Иванов Сергей Григорьевич

Кстати сказать, шкуры и головы немногих чужаков, заваленных-таки с помощью импортных убойников, “со свистом” уходили за тот же Бугор и ценились крутарями почти на вес золота. Еще бы: если некоторые из трофеев еще обнаруживали отдаленное сходство с нашими волками и большими кошками, то остальные смахивали на порождения бреда. Проглядев цветные фотки, запечатлевшие бронированные туши убитых чудищ, их устрашающие пасти и серповидные когти, Вадим озадаченно покачал головой. Если вдобавок они и впрямь столь стремительны, как о них говорят,

то подспудная нервозность Гризли становится понятной. Одно дело сцепиться с привычным противником: тигром, к примеру, или медведем. Но если тебя стравливают с палеозойским ракоскорпионом или средних размеров звероящером, щелкающим этих самых тигров, как орехи… н-да. Все же странно, что эти твари не наведываются в город. Уж там бы они накуралесили! Или все-таки… Конечно, следы утверждают иное, но кто знает, скольких пришельцев еще не удалось подстрелить?

Вадим вздрогнул, в сумраке кабины явственно различив хруст костей, перемалываемых мощными челюстями, резко повернулся на звук. И хмыкнул: ни на секунду не отрываясь от игры, Гризли смачно уплетал индюшачью ножку.

– Как раз по теме, – брезгливо сказал Вадим. – Слышишь, трупоед? И не жаль тебе бедной птички!

– Че? – не врубился тот, ошалело поведя на него глазами, и тут же снова погрузился в игру, забыв о Вадиме. – Мать твою, ну куда ты? – горестно рокотал он в запале. – Ч-черт!..

А Вадим вернулся к своим проблемам. Больше прочего, даже больше приблудного и жуткого этого зверья, его заботила тайна губернской границы, до сих пор обозначившая себя только туманнными намеками и странными неувязками. Что еще за удивительная завеса, пропускающая сквозь себя лишь неживое? Вообще, как такое можно устроить? Конечно, если сгенерировать вдоль границы электромагнитное поле чудовищной мощи, забивающее сигналы нейронов… Но и тогда, проскочив поле на контрабандисткой тележке, человек не успеет умереть безвозвратно: судя по всему, пограничная полоса не широкая. Чтобы за секунды произошло необратимое расстройство функций!.. И откуда взять столько энергии в нашей нищей губернии?

– Эй, ты бы прерывался иногда, – окликнул Вадим напарника. – Для слабых голов это ведь гроб!

– Небось, небось, – пробормотал тот, уже вполне освоясь с нехитрыми приемами.

– Я серьезно, толстый, – не отставал Вадим. – Либо делай паузы, либо научись разделяться по объектам. Ты ведь не хочешь заделаться маньяком?

– Почему нет? – пожал плечами Гризли.

– Потому хотя бы, что в драке не сможешь видеть нескольких, – и тогда к чему тебе сила?

– А ведь знаешь, чем уесть! – Верзила вздохнул. – Ну чего тебе, Лось?

– Спросить хочу.

– Спрашивайте – отвечаем.

Однако игры, из упрямства, крутарь прерывать не стал: он и раньше любил себя испытать.

– Во-первых, почему тебя, человека заслуженного и прославленного, можно сказать, правую руку князя, вообще отправили в эту поездку? Не только же, чтобы за мной приглядеть?

– А кого, по-твоему,

следовало запрячь, – удивился Гризли, – кого-нибудь из желторотиков? Ты не понимаешь, старый: от каждой такой ходки зависит слишком много! Даже странно, что тебя-то в нее допустили, – для других странно, не для меня.

– Просвети меня, Михей: какой у тебя статус в здешней пирамиде? К примеру, как зовет тебя Брон?

– “Витязь по особым поручениям”, – ухмыльнулся крутарь. – А еще: “богатырь Круглого Стола”.

– Романтик он у вас, – хмыкнул и Вадим. – “Красно Солнышко” восходящее! Стало быть, Брон подбирает себе богатырскую дружину? И каковы критерии?

– На уровне. Скажем, в лифтинге не меньше тонны.

– В трех движениях?

– Ну не в пяти же.

– Не слабо, – признал Вадим. – Любит Брон круглые цифры. И многие превзошли?

– Пока трое, считая меня.

– Кто же другие? – ревниво осведомился Вадим

– Известный тебе Николь, а к нему Руслан – из молодых. На подходе еще парочка.

– Ну, Николаше при тяге даже наклоняться не надо.

– Зато Руслан повыше меня будет. И потом, тянем-то от пола!..

– Если на такой базис взгромоздить подходящую надстройку из навыков и рефлексов, а затем облицовать строение приличной броней и оснастить разнообразным оружием, – Вадим покачал головой. – Чем тогда его проймешь?

– Тебе видней, – Гризли пожал массивными плечами. – А мы людишки темные, университетов не поканчивали.

– Ладно, не прибедняйся! Уж дураком ты никогда не был, иначе в богатыри бы не угодил. К твоему сведению: богатырь – это самостоятельная боевая единица, вполне сравнимая, скажем, с ротой. А потому управлять ею доверят не каждому.

– Это – греет, – согласился Гризли.

– Значит, на сегодня у нас запланирован подвиг, – задумчиво молвил Вадим. – А прочее время ты, наверно, к нему готовишься?

– Думаешь, почему я разорялся насчет мечей? Ну достали они меня!

– Выходит, Брон не только себе “синяки набивает”?

– Если бы! Может, я чего не понимаю, Лось? К чему нам эти железки? Если хилый иудей с огнестрелом уделает любой батыра в момент, сколько бы того ни дрессировали!..

– Может, и не понимаешь.

– Ну, чего?

– Сам говорил: скафандры пулей не прошибить.

– А гранатой?

– А тут уж, кто проворней да глазастей, – сказал Вадим. – Неужто станешь дожидаться, пока в тебя засадят гранату?

– Если попросят, – буркнул Гризли. – Куда я денусь, умник? Это ж огнестрел!

– И что, у тебя проблемы с реакцией? Только и дел, что подгадать момент да сдвинуться метра на пол в сторону.

– Что ли, пробовал? – фыркнул здоровяк. – А почему тогда не поймать гранату зубами?

– Может, расчеты привести?

– Сдались они мне! Теоретик хренов.

– Не хочешь – не верь. Но уж не удивляйся, когда Брон подставит тебя под гранамет, – иначе к чему было затевать?

– С него станется!