Мертвый среди живых
Шрифт:
Инструкторы всегда учили, что первый полицейский берет на себя середину комнаты, второй контролирует углы, и подчеркивали, что команда всегда должна состоять из двух человек, не менее.
Действительно замечательный совет.
Особенно в этом случае.
Потому что даже в первые доли секунды Воорт понимает, что у него могут возникнуть большие трудности, вдруг в туалете окажутся трое, — но видит он только двоих.
Один человек — должно быть, Уэнделл — лежит на полу скорчившись, рядом — шляпа и парик.
Молодой, бандитского
Преступник.
Прошло меньше секунды, но где же третий? «Он позади меня, в кабинке».
Замечательная дедукция, ну просто Шерлок Холмс.
Понятно, что архитектору, который планировал детские площадки, и в голову не приходило брать в расчет штурм туалета силами одного полицейского. Он расположил кабинки слева, а раковины, писсуары и держатели с бумажными полотенцами справа.
И вот в следующую долю секунды Воорт слышит, как его голос заглушается спуском воды в унитазе.
Слишком поздно.
Пистолет делает разворот, а в это время кто-то врезается в Воорта сзади, отбрасывая к мужчине с волосами, стянутыми на затылке, руки которого опускаются, а вид такой испуганный, словно собирается бороться, а не сдаваться; он, должно быть, в отчаянии.
Теперь уже и Уэнделл зашевелился на полу, а к Воорту возвращаются рефлексы: он вспоминает те субботние вечера, которые он проводил в гимнастическом зале цокольного этажа с отцом и его братьями. Они устраивали учебные игры — трое против одного. Родственники тренировали Воорта задолго до того, как он увидел полицейскую академию. Тренировали, приводя в ярость, выскакивая из шкафов и нападая сзади; все это заставало его врасплох, и он кричал от бешенства.
И теперь, налетев на того, что со стянутыми волосами, Воорт использует толчок, аккумулирует силу толчка, наведя пистолет на незащищенное место на груди противника. Раздается сухой и резкий треск, как в камине от поленьев, и глаза мужчины расширяются. Он хватается за грудь. Какое бы увечье ни нанес ему Воорт, он из хулигана превратился в пациента.
И это к счастью, потому что прошла всего пара секунд, и мужчина позади Воорта все еще стоит. Уэнделл ползет к двери, но на него нет времени, потому что человек из кабинки разгибается и хватается за кобуру на лодыжке. Его пистолет поднимается вверх, а член свешивается из открытой молнии. Воорт тоже поднимает пистолет девятого калибра и осознает, что противник должен был вывести его из равновесия, а сам тем временем полез за пистолетом.
Оба выстрела раздаются одновременно, отражаясь эхом в помещении туалета, и Воорт чувствует, как что-то горячее пролетело с шипением мимо уха.
Нападавший из кабинки перестает двигаться. Пистолет с грохотом падает на пол. Он хмурится, словно только что вспомнил поручение, которое забыл выполнить. Учитывая то, что он оседает на пол, такое выражение лица совершенно не к месту и почти комичное. Он упирается локтем в сиденье унитаза.
Воорт
Трое на полу, Воорт стоит.
В туалете пахнет дерьмом, порохом, дождем и мокрой одеждой.
Уэнделл приподнимается, садится в дверном проеме, фигура темнеет на фоне сверкающих молний. Левая нога бездействует, а правая не перестает дергаться, царапая черным ботинком кафель. Это непроизвольная моторная реакция на ситуацию, бессознательное стремление выбраться наружу.
Уэнделл похож на полураздавленного жука, у которого все еще подергиваются конечности.
«Я сделал это — остановил его. И этих гадов тоже».
Эгоистичная мысль, но Воорту кажется, что, возможно, его карьера спасена.
В этот миг освещение гаснет. Напряжение окончательно и бесповоротно упало.
— Воорт…
Каркающие звуки исходят от фигуры в дверном проеме. При блеске молнии Воорт понимает, что Уэнделл собрал достаточно сил, чтобы попытаться встать, Это выглядит невероятно, сверхъестественно. Мертвый, кажется, снова возвращается к жизни — по крайней мере на некоторое время.
— Ты… пришел… на этот… раз…
— Да.
Молния создает карнавальный эффект, и мертвец в кабинке выглядит как манекен.
Противник, у которого волосы стянуты на затылке, сидит на полу, спиной к стене, судорожно глотая воздух, словно окунь, вытащенный из воды. Воорт прикидывает, сломаны ли у того ребра. Ни он, ни тот, в кабинке, не способны вытерпеть боль в отличие от Уэнделла, который продолжает двигаться к двери. Воорт делает шаг назад, чтобы одновременно видеть Уэнделла и парня со стянутыми на затылке волосами.
Тем временем учителю удалось подняться. Он опирается на косяк. От боли голос лишился интонаций, Уэнделл судорожно втягивает воздух.
— Я был несправедливо строг… к… тебе… Воорт.
— Лучше отправлю тебя в больницу.
Уэнделл со стоном хватает дверную ручку и падает на колени. Но снова выпрямляется.
— И… в тюрьму.
Ну да, разумеется, но Воорт не хотел начинать эту тему.
— Я просто не могу дать вам уйти, мистер Най, — говорит Воорт.
— Я… знаю.
— Присяжные могут решить, что вы невиновны. — Оказывается, Воорт и сам надеется на это.
— Да… они… могут.
Воорт надевает наручники на мужчину с хвостиком. Надевать наручники на Уэнделла нет необходимости.
— Вы могли прийти к нам с пленками. Этих людей надо было посадить в тюрьму, а не убивать.
— Ты… хороший полицейский.
При следующей вспышки молнии Воорту кажется, что лужи дождевой воды у ног Уэнделла стали розовыми.
— Спасибо, мистер Най. Это для меня кое-что значит. — «Что я такое говорю?» — Нельзя чинить самосуд. Знаете, на что был бы похож город, если бы люди так поступали?
Уэнделл кивает, он едва стоит на ногах в дверном проеме.
— Теперь… я все выполнил… Воорт.