Мерзавец
Шрифт:
На секунду прикрываю глаза, пытаясь взять себя в руки. Боже, какая неугомонная баба. Сам виноват, надо было быть разборчивее в связях.
Открываю страницу Кисы. Последний ролик вышел вчера вечером. Уже полтора ляма просмотров. Заголовок: «Мне очень больно тебя терять».
Надеваю наушники, включаю видео. Кира в больнице, в отдельной палате, заплаканная, но сука, накрашенная.
— Вот и нет моего малыша, я его потеряла, — сдавленно проговаривает в камеру. – Я правда растерялась, когда узнала, что ношу под сердцем ребенка. Но где-то глубоко в
Останавливаю видео, пытаясь понять, что я чувствую. Нет, я не успел привыкнуть к мысли о ребёнке, наверное, потому что до последнего отрицал. Но где-то внутри мне тоже хреново. Потому что теперь до конца жизни во мне будет жить мысль о том, что возможно ребенок был мой.
Снова включаю видео.
– Моя депрессия и нестабильное эмоциональное состояние, повлияли на здоровье. Очень тяжело осознавать, что тебя не любят, тебе изменяют, и отказываются от ребенка. Я пыталась, но не смогла, — прикрывает глаза, плачет. И меня тоже начинает потряхивать. На секунду поддаюсь настроению Кисы и ловлю ее эмоции. Чувствую себя мразью.
– И вот сегодня утром, наш малыш… мой малыш почувствовал себя ненужным и покинул меня. Это так больно, дорогие мои. Не могу осознать, что это произошло. Не могу поверить… Никогда не смогу простить Мота за его равнодушие … Я так в нем ошибалась…
Видео обрывается.
Сглатываю, дышу. Хреновое чувство давит на виски. Я и правда очень сильно хотел, чтобы ребенок был не мой, вообще не верил в его существование. И вот его нет, но легче мне не стало.
В комментариях шквал негатива в мою сторону, самое легкое, что мне желают это смерти. Оказывается, и мой личный аккаунт завален комментариями и сообщениями. Все спешат высказать лично, какая я тварь.
Мы никогда не узнаем, был ли ребенок моим, но чувство вины, Киса во мне посеяла. Не нужно было быть настолько циничным. Она дура, а я мудак, отличная из нас пара была.
Нахожу в описании ролика локацию: «Клиника Левина».
Диктую таксисту новый адрес, еду к Кисе. Не знаю зачем. Как-то по-идиотски все вышло.
Узнаю на ресепшене номер палаты Кисы, надеваю бахилы, иду. Заглядываю внутрь: ноутбук на кровати, кофточка в кресле, цветы на подоконнике, фрукты, а Киры нет. Снова выхожу в коридор. Вынимаю телефон, чтобы написать Анне.
– Молодой человек вы в шестую палату? – обращается ко мне женщина в халате.
– Да.
– А вы… - подходит ближе, – партнер Киры?
– Предполагаемый… - Как она?
– Все прошло без осложнений, завтра отпустим домой. Переживаете? Что же тогда допустили? – предъявляет мне.
– Понимаете, — отпускаю глаза на ее бейдж, — Виктория Алексеевна. Я не хотел, чтобы все сложилось так…
– Так почему не отговорили? Не запретили делать аборт?
– Что, простите?
–
— Значит это не выкидыш, а спланированная акция?
Женщина кивает.
– Спасибо за информацию, — посматриваю за спину женщины. Киса входит в коридор, разговаривая по телефону. Выглядит хорошо, даже усмехается. Я тут себя последней мразью чувствую, а ей, сука, смешно. Опустила меня на всю страну, выставила из себя жертву. Мне хочется выбежать из клиники и отдышаться, иначе придушу тварь.
Киса, замечает меня, сбрасывает звонок и меняется в лице.
– Не горячитесь, — хлопает меня по плечу женщина, и уходит.
– Я в тебе уже не нуждаюсь, — кидает мне Киса и залетает в палату, а я за ней. Мне парадоксально хочется ее придушить за убийство ребёнка, даже если он не мой.
– Зачем ты это сделала? – сквозь зубы спрашиваю я.
– По-моему тебя это не волнует. Мне казалось, вы даже будете рады.
– Кира, не пизди. Чей это был ребенок?
– Да какая разница?! – нервничает, кидая полотенце на кровать.
– Он был не мой, тебе не удалось его на меня повесить, бизнес-планы рухнули, и ты решила от него избавиться? Что ты за тварь то такая. Неважно кто отец, ты была матерью.
– А, то есть я виновата? Да? Да?! Иди на хрен Мот! Теперь мы не узнаем чей был ребёнок, живи с этим! – кидает она мне. В порыве агрессии иду на Кису, девушка прижимается к стене, испуганно распахивая глаза. – Чтобы все удалила из сети и записала опровержение. Если ты потопишь меня, я затаскаю тебя по судам. И ты знаешь, что я выиграю! – выплёвываю ей в лицо и выхожу из палаты. Хреново мне почему-то и все тут. Словно ребёнок был мой, а она его убила.
Глава 32
Матвей
Открываю дверь своим ключом, тихо прохожу в прихожую. Играет музыка, пахнет едой и специями. Я просил Вишню привести мне плов. И Анна сейчас по всей видимости старается для меня. Чертовски приятное чувство, когда тебя дома ждёт любимая женщина. Меня немного отпускает.
По факту у меня все хреново, я не работаю уже больше месяца, Киса поливает грязью, портя мне репутацию, на старую травму наложилась новая, мне нужна реабилитация, но в душе разливаются тепло и чувство удовлетворения. Все на своих местах. Моя женщина в моей квартире, на моей кухне, в моей кровати и в моей душе.
Вишня не слышит моего появления. Тихо иду в ванную и мою руки, почему-то хочется отмыться после Кисы, хотя даже не трогал ее.
Снимаю футболку, умываюсь холодной водой. Я дома. Хочу забыться хотя бы на этот день. Выхожу из ванной, прохожу на кухню. Вишня моет посуду, пританцовывая под музыку. Как всегда, с голыми ногами в одной моей футболки. На столе уже контейнеры с пловом и салатом. Моя умница. Меня распирает от гордости. Хочется кричать всему миру, что она моя и одновременно ни с кем ей не делится, потому что ревную ее к каждому взгляду.