Мерзавец
Шрифт:
Павел Ильич.
— Как она на меня посмотрела! — Катю явно удивила реакция дочери Павла, — я же ничего не сделала. Я хотела как лучше, хотела помочь тебе, и ей тоже не помешало бы пообщаться с женщиной, которой она может доверить всё, что угодно.
— Тебя она лишила доверия. Мне дан испытательный срок, — грустно улыбнулся Павел.
— У нас осталось меньше пяти часов, я хочу тебе предложить пару выгодных заказов, нам надо обсудить все детали.
— Дай, я посмотрю материалы. Что за люди, кто их родственники, откуда у больных такие
— Я считала, что для тебя главное — это экономия силы.
— Твой ежемесячный визит к внукам обходится дороже лечения этих двух больных, — буркнул Павел, просматривая медицинские файлы, — здесь я обойдусь без мага-целителя. Даже Рэ справится самостоятельно. Хотя слово «даже» пора опускать, в теории она превзошла меня. Последний визит мага на Землю растянулся на всё лето, он занимался с Рэ и со мною по двенадцать часов в день. Как выяснилось, дочка быстрее меня осваивает материал.
— По двум пропавшим магам. Поиски ничего не дали, здесь материалы. Может твой свежий взгляд поможет, — Катя передала Павлу флешку.
— У меня появились сомнения в смерти одного мага, из погибшего десятка. Посмотри, — Павел указал на мониторе, — гнилой источник, двойной агент.
— Хорошо. Дам задание на повторную проверку.
— Моя авантюра здесь, двенадцать лет назад, не удалась. Нужно зачистить концы. Магам место на родине.
— Если «кто-то» узнает о твоих возможностях, против тебя развяжут войну.
— Поэтому больных нужно подбирать очень осторожно.
— Проще в казино или на бирже играть. Как в старые добрые времена, — мечтательно закатила глаза Катя.
— Биржевые спекуляции легко анализируются. Безналичные деньги опасны, — Павел отрицательно покачал головой.
— А «чудесные излечения» безопасны?
— На меня у них нет абсолютно никаких зацепок. Я добираюсь до столицы на мокике, меняя его расцветку и свою одежду. Большую часть из трехсот километров я еду по второстепенным дорогам, без номеров, в шлеме. Мои приезды приурочены к обычной диагностике, когда курс официального лечения давно завершен, а независимая экспертиза еще не проведена. Я обычный посетитель «с улицы», случайно пришел записаться на диагностику, и меня не устроили предложенное время или расценки. Только ты можешь вывести «их» на нас.
— Я только собираю информацию. Предложение о лечении делается анонимно. Единственное опасное место в цепочке — это получение денег. Год назад я завела сотню карточек на разных людей, внешне похожих на медсестру в клинике, и выбрасываю их по мере использования. Биоструктурная маска медсестры-регистратора должна навести «их» на ложный след. За ней постоянная слежка, мне мгновенно сообщат, как только кто-то проявит нездоровый интерес. Всё, как мы с тобой договаривались.
— Подумай, что можно сделать для увеличения твоей безопасности.
— У меня одной из внучек скоро исполнится шестнадцать. Внешностью она пошла в мою невестку, похожа на испанку.
— Та, что полгода провела в иезуитской школе?
— Да. Её испанский
— Обговори это с ней в переписке, назначь время, я-то всегда готов.
Катя.
Павел здорово подвел Катерину двенадцать лет назад. Давыд Давыдович распрощался с жизнью, умений магов-учеников не хватило, чтобы закрыть все дыры. Они не слушали Катерину и погибли, как простые боевики. Исчезли возможности — рухнули связи, хуже того, старые знакомства стали опасны. Лишь счастливое стечение обстоятельств и обычный русский бардак позволили Кате спастись, пока шла охота на Коганина. Первые пять лет, пока Катя шарахалась от каждого куста и боялась лишний раз показать свой нос на улицу, она ненавидела Павла. Его безответственность, нерешительность, половинчатость. Потихоньку всё забылось, Катя стала считать Павла умершим, и, соответственно, думать о нем хорошо.
«Воскрешение» Павла из мертвых стало для Кати шоком. Море возможностей открылось для неё одновременно с известиями о давно умерших сыновьях и внуках. Гибель бывшего мужа мало взволновала её, они давно были чужими. Напротив, надежда рано или поздно повидать детей и внуков, помогала ей выжить во время охоты на неё. С появлением Павла Катя не только смогла навещать родных, но и получила немалые суммы денег, перестала экономить каждую копейку. Конечно, щедрость Коганина была на порядок выше, но те времена давно прошли. Общий бизнес, смертельно опасный, при отсутствии «крыши», сделал отношения Кати и Павла особо доверительными. Катя отправлялась в столицу поездом. Павел нежно поцеловал её на прощание.
— Береги себя.
— Ты тоже.
Они помолчали, о делах не следовало говорить, о личном всё уже сказано ранее.
— Ты осторожнее, следи за своей речью, ты постоянно допускаешь ошибки. Проводника назвал девушкой. Ей еще нет сорока, «девочка» и только «девочка». Девушки — это те, кто разменяли полтинник. В столице она бы тебя засудила!
— А женщины бальзаковского возраста? В моё время была передвинута возрастная планка с двадцати пяти, до сорока лет.
— Сейчас это оскорбление для любого возраста. И глаза отводи в сторону, пристальный взгляд — сексуальное домогательство.
— До нашей деревни прогресс докатится нескоро, — с облегчением вздохнул Павел. Постояли еще, поболтали о пустяках. Еще раз поцеловались, неловко, как будто не были знакомы пятьдесят лет.
Павел Ильич.
Дочь пришла из школы вся в напряжении, только тронь — загорится.
— Ты слышала весь наш разговор. Ты знаешь, тебе не придется делить меня ни с кем! — в лоб, без малейшей деликатности, начал разговор Павел.
— Прости, я больше не буду подслушивать, — бросилась к Павлу дочь.