Мерзкая семерка

Джонстон Кэмерон

– Скоро увидимся.

Когда Черная Герран жестоко и насмешливо расхохоталась, Мейвен вздрогнула. И сунула нож глубже, проворачивая его в сердце старой ведьмы.

Та задрожала и обмякла в ее руках.

Легендарный полководец и грозная повелительница демонов, которая могла бы править всем Эссораном или даже всем миром, умерла с тихим вздохом и улыбкой на устах. Мейвен опустила ее на землю – маленький и хрупкий труп, в котором уместились пылающая душа и железная воля, способная соперничать с самими богами. Она вытерла щеку,

опасаясь какого-нибудь последнего трюка, но обнаружила лишь собственные страхи и подозрительность.

Мейвен уставилась на нож. В него не втекла душа. Черная Герран была права – ее развращенную душу уже очень давно затребовал кто-то другой. Но от ее смерти высвободилась такая мощная энергия, что оружие полностью пробудилось.

Оно пульсировало в руке, и от этого биения растекалось тепло вместе с невероятной силой. Частичка небытия за гранью жизни, воплощение смерти. Оружие, способное убить кого угодно.

«Мы столько лет создавали магическое оружие и наконец завершили великий труд, – сказал ее дед ломким, как пергамент и старые кости, голосом. – Используй его с умом».

Она стряхнула с плеч котомку, вытащила кости дедова пальца и бросила их на мостовую.

– Спасибо за наставления, дедушка. Больше ты мне не нужен.

И она растоптала кости в пыль каблуком.

Она почувствовала, как призрак с облегчением вздрогнул, когда его душа освободилась от пут некромантии. Дед обрел долгожданную смерть, и Мейвен позволила его душе улететь вместе с ветром.

На всякий случай она пнула труп Черной Герран. Та была мертва. Мейвен сняла с ее рук заколдованные кольца, попутно сломав пальцы. Если она не сможет воспользоваться кольцами, их можно продать за круглую сумму.

Она направилась к городскому храму. Амадден, несомненно, пойдет туда, чтобы уничтожить все признаки поклонения языческим богам. Ее брат никогда не отличался богатым воображением.

Она пошла на шум сражения и оказалась у храма, теперь в одной его стене зияла дыра. Снаружи лежала гора трупов, трое в тяжелых доспехах посвященных рыцарей и еще больше десятка простых пехотинцев.

Два солдата еще тяжело дышали, зажимая смертельные раны. Проходя мимо, Мейвен велела их сердцам остановиться, хотя они и не заслужили такой легкой смерти.

Тиарнах сидел, прислонившись к стене у входа в храм, земля под ним потемнела. Он был весь изранен, длинные рыжие волосы с одного бока вырваны, через глубокий порез виднелась кость. Лицо и бороду заливала кровь. Из входа, который он охранял, на некромантку уставились перепуганные горожане.

– Мейвен, – выдохнул Тиарнах, скривившись от боли. – Я сейчас не в лучшей форме.

Она внимательно посмотрела на него.

– С этим можно поспорить. Я думала, что ты уже мертв. Или сбежал.

– Жаль тебя разочаровывать, – ответил он. – А как дела у тебя?

– Черная Герран мертва.

Тиарнах посмотрел на обсидиановый нож у нее в руке.

– Это ты зарезала

корову? Чую на тебе ее магию. Ну ладно. Не могу сказать, что это неожиданность. А что с остальными?

– Все погибли.

– Кучка слабаков, – пробурчал он. – Под конец выстояли только мы, закаленные сволочи, да?

Она фыркнула.

– Непохоже, чтобы ты мог сейчас стоять.

– Старику надо иногда отдохнуть, – огрызнулся он. – Еще ведь нужно снести голову твоему говенному братцу, верно? Кстати, где этот урод?

Она посмотрела на север, где последние защитники города бежали по узким улицам и переулкам, спасая жизнь, а Рыжая Пенни смело, но тщетно билась в арьергарде.

– Он должен был бы уже появиться.

Мейвен посмотрела на свой нож, а потом на израненного бога войны.

– От меня ты мало что получишь, – сказал он. – Я иссох до дна.

Ее взгляд переместился на горожан, трясущихся от страха в храме за его спиной.

Взгляд Тиарнаха стал холодным и твердым.

– На твоем месте я бы не стал этого делать, старая карга. У меня еще хватит сил разделаться с любительницей трупов.

– Сильно в этом сомневаюсь, старый пропойца, – ответила она, но не поддалась своему порыву.

– А я сейчас готов убить за холодный эль, – пробормотал он.

Показались солдаты Империи света, возвещая о появлении принца Сокола. Они встали в шеренгу перед храмом, подняв щиты и окровавленные мечи.

– Быть может, позже, – сказала Мейвен. – Он здесь.

Тиарнах поднялся на здоровой ноге, неуверенно качаясь, с мечом в единственной нетронутой руке.

Принц Сокол похромал к ним, из его расколотого черепа с шипением лился золотой огонь. Его доспехи превратились в обломки, глаза потемнели и помутнели. И все-таки он умудрялся излучать уверенность и властность.

Он встретился взглядом с Мейвен и остановился как вкопанный. Его лицо вытянулось.

– Вся эта резня – дело твоих рук, некромантка.

– Ах, мой дорогой братец, ты, как всегда, отказываешься признавать свои грязные поступки и эгоистичные желания. Ты сам придумал извращение, которое называешь религией. Это вторжение и резня происходят по твоей воле.

Принц Сокол повернулся к Тиарнаху, стоящему среди трупов праведной имперской армии.

– Дикарь, называющий себя богом. Я считал, что прикончил тебя много лет назад. Ну ладно, не важно.

Тиарнах харкнул в его сторону комком крови.

– Я и есть бог, а ты – гребаный вор.

– Вор? – воскликнул принц Сокол. – Почему это?

– Священный огонь тебе не принадлежит, – сказал Тиарнах. – И в том, что ты делаешь, нет божественной воли. Ты украл ее жизненную силу и превратил в оружие.

Принц Сокол обнажил зубы в окровавленной усмешке.

– Ничего-то вы не знаете. Злобные монстры. Мир Богини будет очищен от вас. Убейте ведьму. – Он похромал к Тиарнаху, подняв пылающий меч, а солдаты бросились к Мейвен.